И гаснет свет

Из-за невыносимой боли Калеб перестал что-либо различать. Его тело по инерции еще дергалось, но тварь крепко держала его, не останавливая своей жуткой работы. Где-то на самом краю сознания мальчик видел клочки своей комнаты. Кровать с отвернутым в сторону одеялом. Камин – в нем за кованой решеткой тлеют угли. Штора на окне – на улице бушует туманный шквал. Лицо куклы… жуткое, отвратительное лицо куклы так близко…

Это все не могло быть взаправду. Это все просто ему снилось.

Все это просто жуткий кошмар, и он вот-вот проснется… ведь иначе он уже должен был умереть от того, что с ним творили.

Это все – сущий кошмар… и он вот-вот проснется… проснется…

Красные угли в камине стынут и чернеют, комната погружается во тьму, кошмар, как и любой сон, заканчивается. И все ужасы остаются в прошлом, и все снова хорошо и… гаснет свет.

Часть вторая. Колыбельная.

– Ты слышал? – спросила Марго, глядя в потолок.

Вместе с Джонатаном они сидели в гостиной. Негромко звучало радио. Полуночная аудиодрама, транслируемая из Старого центра, вещала о некоторых подозрительных делах, о таинственных встречах и запутанной интриге, которая привела к тому, что убийца в черном плаще и цилиндре стоял у дома своей будущей жертвы, прятался под карнизом от проливного дождя и выжидал момент.

Джонатан устроился в своем кресле с газетой, смешивая скучные городские новости и зловещие нотки истории, пробивающиеся через шум помех. Марго вязала новую шапку Калебу в школу и всякий раз вздрагивала, стоило кому-то из персонажей радио-спектакля закричать, неожиданно распахнуть дверь или взвести курок. Она не могла понять Джонатана, которого совершенно не пугала вся эта жуть, и, в то время как он «следил лишь за развитием сюжета», она, затаив дыхание, ловила каждый звук, каждый скрип или приглушенный вдох. И когда посреди ночи в двери дома, вокруг которого крутилось действие «Таинственного Убийства», раздался тяжелый стук кулака убийцы, она даже прекратила вязать, замерев и боясь выдохнуть.

Марго уставилась в темнеющие недра медного рога радиофора. «Что же будет дальше? Что же сейчас произойдет?!» Из-за напряжения и тревожного ожидания она вдруг ощутила себя саму нитью, которую кто-то собрался поддеть спицей…

И именно в этот момент, посреди нервно затянутой паузы, наверху что-то стукнуло.

Марго вздрогнула и уставилась в потолок – кажется, звук раздался из комнаты Калеба.

– Ты слышал?

Джонатан отвернул уголок газеты и недоуменно поглядел на нее. Марго уточнила:

– Наверху что-то творится…

Джонатан сделал вид, что прислушался, а Марго вдруг отметила, как похолодела ее спина. В том, что она услышала, не было ничего особо странного или жуткого – ничего из того, что как раз звучало из радиофора, но что-то все же испугало ее. Марго не могла точно объяснить, что именно, не могла подобрать нужные слова.

– Я ничего не слышу. – Джонатан по-своему прочитал страх Марго и попытался успокоить ее: – Не бойся, милая, это всего лишь выдуманная история – это все не по-настоящему.

Посчитав, что потрудился на славу, он вновь уткнулся в свою газету.

Марго снова взялась за спицы, но ее сердце больше не было на месте, а происходящее по радио лишь жутким аккомпанементом подыгрывало и усугубляло ее волнение. Спицы звенели, странички газеты шуршали, а убийца был уже в доме. Он брел по коридору, скрипя половицами, и с каждым шагом все приближался к двери спальни несчастной жертвы… Совсем ничего не было сказано о судьбе несчастного дворецкого, встретившего его у дверей кухни. Действие оборвалось на словах: «Верный слуга увидел, как показавшаяся ему странной тень приобретает форму высокого человека в плаще и цилиндре. Его глаза расширились, а рот раскрылся и…». После чего было уже: «Покинув кухню, убийца двинулся к комнате для слуг, где, как он знал, спала кухарка, жена дворецкого. Он не желал оставлять свидетелей…».

И вот, когда скрипнула вымышленная дверь комнаты вымышленных слуг, а едва слышные шаги и шорох одежд выдали то, что убийца приблизился к кровати, на которой негромко сопела кухарка, шум сверху повторился. Только теперь он стал более назойливым. И среди воплей, профессионально и реалистично записанных актрисой-«жертвой», Марго различила топот по потолку.

Марго Мортон больше не замечала скитаний убийцы по черному дому. Ее интересовало уже совершенно другое, и, судя по всему, хмурилась она так сильно, что Джонатан почувствовал это, поднял от газеты глаза и поглядел на нее с улыбкой.

– Он просто играет. У него сегодня день рождения. Не будь, как…

– Даже не думай договаривать! – прервала его Марго. Было очевидно, что Джонатан собирался сказать: «Не будь, как Джеральдин», – прекрасно зная, как сильно раздражает Марго, когда кто-то сравнивает ее с сестрой.