И грянул гром

Син подхватил ее, не переставая целовать, радуясь, смеясь и кружа ее. И она, смеясь, целовала его в ответ.

— Поставь меня, — задыхаясь, произнесла она. Когда он выполнил ее просьбу, она прильнула к нему. — Я знала, что ты вернешься. Сначала в газетах попадались заметки о тебе, и люди кое-что мне рассказывали, но в последние годы ничего не было, совсем ничего. Ты плохой мальчик. — Он сияла от радости, волосы, сколотые в пучок, растрепались, и выбившиеся пряди падали на лоб. — Но так здорово, что ты вернулся. — Неожиданно она расплакалась.

— Не надо, ма. Пожалуйста, не надо. — Он никогда не видел, чтобы она плакала.

— Это просто… Это сюрприз. — Она стала поспешно вытирать слезы. — Это ничего.

Неожиданно Син придумал, как отвлечь ее.

— Эй! — с облегчением воскликнул он. — У меня есть ещё сюрприз для тебя.

— Позже, — запротестовала она. — Одного вполне достаточно.

— Этот не будет ждать. — Он вывел ее за дверь, обнимая за плечи. — Дирк, — крикнул он, — иди сюда!

Он почувствовал, как она замерла, когда Дирк шел по садовой дорожке.

— Это твоя бабушка.

— А почему она плачет?

Потом они сидели за столом на кухне, и Ада с Мэри от души потчевали их. Хозяйка этого дома верила, что первым делом мужчине надо хорошенько поесть.

Мэри была почти так же обрадована, как и Ада. Она привела себя в порядок всего за несколько минут, и теперь ее волосы были аккуратно уложены, новый передничек завязан сзади на красивый бант, но пудра, с помощью которой она хотела скрыть изъяны лица, увы, лишь привлекала к ним внимание. Стараясь не смущать Мэри, Син почти не смотрел на нее, и девушка оценила это. Из-за застенчивости она все внимание уделяла Дирку, тихо суетилась вокруг него, а мальчишка воспринимал это как должное.

Пока они ели, Син рассказывал Аде о жизни, кое-что опуская. Например, он по-своему истолковал смерть матери Дирка и другие моменты, которыми нечего было гордиться. Решив, что основное сказано, он закончил:

— И вот мы здесь.

— Домой из-за моря вернулся моряк, а охотник домой из-за гор. Дирк, не клади в рот так много еды и держи его закрытым, когда жуешь. Как долго ты пробудешь здесь? Мэри, посмотри, не осталось ли еще взбитых сливок. Дирк голоден.

— Ты его обкормишь. Не знаю. Идет война.

— А ты собираешься воевать?

— Да.

— О, Син, а ты должен? — спросила она, хотя знала, что должен.

Выбирая сигару с обрезанным концом, Син впервые пристально посмотрел на Аду. Она поседела, хотя он знал, что так и будет. Седые волосы перемешивались с черными — как перец с солью. Нежная кожа увяла, под глазами образовались мешки. На руках рельефно выступали суставы пальцев и голубые вены. Она пополнела, и ее большая, круглая грудь вздымалась как один шар.

И все же Ада не была старухой. Ее молодило потрясающее чувство юмора, а глаза, красивые по-прежнему, светились состраданием и пониманием всего происходящего. Но главное — вокруг нее распространялась не поддающаяся описанию аура доброты. Глядя на мачеху, он чувствовал, что зло не должно переступить порог этого дома, хотя и могло затаиться где-то поблизости.

Син зажег сигару и, пока дым скрывал его лицо, произнес:

— Да, мама, я должен ехать.

И Ада, муж которой тоже уехал на войну и не вернулся, не могла скрыть грусти.

— Да, ты должен. Гарри уже ушел, и Майкл собирается последовать за ним.

— Майкл? — Его словно обожгло какое-то невидимое пламя.

— Сын Гарри. Он родился вскоре после того, как ты… как ты уехал из Ледибурга. Этой зимой ему будет восемнадцать.

— Какой он? — Голос выдавал нетерпение. «Майкл — вот как зовут моего сына. Моего первенца. О Боже, первенца, а я даже не знал его имени, а ведь он почти взрослый».

В глазах Ады читался молчаливый вопрос.

— Мэри, отведи, пожалуйста, Дирка в ванную. Умой его хорошенько, он перепачкался едой.

Когда они ушли, она ответила на вопрос Сина:

— Высокий мальчик, высокий и худой. Темный, как его мать, но серьезный. Редко смеется. Всегда лучший в классе. Я очень его люблю. Он часто приходит сюда. — Какое-то мгновение она молчала. — Син…

Син резко прервал ее: — А как Гарри? — Он почувствовал, какой вопрос она хочет задать ему.

— Гарри не слишком изменился. Ему по-прежнему не везет. Бедный Гарри, дела на ферме шли плохо. Чума сгубила скот, и ему пришлось одалживать деньги в банке. — Она замялась в нерешительности. — Он много пил в те дни. Правда, никогда не приходил пьяным и я не видела его пьющим. Но так оно и было.

— Я найду его, когда поеду в Коленсо.

— Найти его будет несложно. Гарри — подполковник генерального штаба. На прошлой неделе ему обещали присвоить звание полковника, он был награжден орденом за отличную службу в дополнение к его кресту Победы. Гарри отвечает за взаимодействие императорских и колониальных войск.

— О Боже! — Син был потрясен. — Гарри полковник!

— Генерал Буллер очень высокого мнения о нем. Генерал тоже награжден крестом Победы.

— Но, — запротестовал Син, — ты же знаешь, что все это — декорация. Это ошибка. Гарри в генштабе! Тогда Богу стоит пожалеть британскую армию.

— Син, ты не должен так говорить о брате!

— Полковник Гарри Коуртни! — И Син расхохотался.