И грянул гром...(СИ)

Следующий кон она проиграла, но приобрела кое-что более важное, чем выигрыш. Знания и умения. Ей достался лучший учитель в мире! И пусть она никогда не переиграет его в шахматы, зато она сможет выигрывать у других. Это будет её личная победа!

- На сегодня мы закончили! – улыбаясь отозвался Питер.

- Ты лучший на свете учитель! – Сабрина стиснула его, как плюшего мишку в детстве.

- Спасибо, конечно. Но чему обязан такому комплементу?

- Просто ты лучший, вот и всё. Ты добрый, умный, в меру наглый и очень хороший!

- На тебя нашёл приступ доброты?

- Может быть. А что?

- Дай наслажусь моментом.

- Ты наглый, но мне это в тебе нравится.

- Ага. Надеюсь, я буду нравится тебе ещё больше, когда ты меня отпустишь! Я не плюшевый медведь! – возмутился юноша.

- Ты мягкий, тёплый и большой, а ещё от тебя крайне приятно пахнет! – нагло отозвалась девочка, обустроясь на нём, как в колыбельки.

- Сочту это за комплемент, – буркнул Питер.

- Поговори мне ещё, медвежонок!

-УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУу! Ты нарвалась!

- Почему?

- Никто не смеет называть меня МЕДВЕЖОНОК!

- Ой, сюси- пуси, медвежонок! Ой, прелесть ты какая! – начала ворковать Сабрина, вдыхая приятный запах апельсинов, кофе, ели и лаванды.

- Сейчас ты узнаешь весь мой гнев!

- Это просто слова!

- Да?

- Нет.

- Вот ведь бяка! А ну слезь с меня, кому говорят!

- Медвежонок, детка, я тут надолго и никуда не денусь!

- Всё вот это настоящая наглость! Ни одной девчонке не дозволенно называть меня «детка»!

- Даже Тане?

- А ей особенно!

- Хмм… Она же тебе, как мама.

- Скорее она безумная тётушка + супермодель с кредиткой.

- У тебя есть кредитка?

- Напоминаю для тебя, куколка, мне тринадцать!

- Иди в пень, чёртов Кен!

- Спасибо, там я уже был, кудряшка Барби-Сью!

- Сейчас врежу!

- Попробуй!

- А сколько тебе всего лет?

- 10 785.

- Правда?

- Конечно, нет, куколка фарфоровая, глупышка блондинистая, проныра симпатичная!

- Это уже три! Я слишком близко, не напрягает?! Ведь у меня есть универсальное оружие!

- У! И какое же?

- Сковородка!

- Скалка.

- Утюг.

- Кувалда.

- Это не перечень домашней утвари!

- Это перечь инвентаря будущей жены, дебил!

- Я дебил?

- Ты дебил.

- Нет, куколка, я максимум идиот. А вот ты коза!

- Стрекозёл!

- Куколка Барби.

- Красавчик Кен.

- Котёночек!

- Солнышко!

- Топай секретничать!

- Не объикайся!

- Это ещё почему?

- Мы обсудим тебя с ног до головы!

- Почему меня?

- Ты симпатичный.

- Ну, спасибо!

- Не обольщайся, идиот!

- Не надейся, милочка!

- Я пошла, – Сабрина гордо встала.

- Скатертью дорожка, не поскользнись на каблуках, и не уйди в ближайшую сосну!

- Пошёл ты в пень!

- Придумай что-нибудь новенькое!

- Катись йогой заниматься!

- Туда не катятся, а идут! К тому же сама попробуй сделать позу «полумесяца» после кофе!

- Нефиг было пить!

- Я не пью! Кофе не пьют, им наслаждаются!

- Я не КОФЕ!

- Ты тут причём?

- Хам.

- Женщина!

- Котёночек!

- Солнышко!

На том и разошлись. Точнее Сабрина чуть не поскользнувшись на каблуках, почти влетела в ствол сосны, а потом не переставая зло ворчать и улыбаться дотопала до палатки Морганы Лэ Фей.

Питер улыбнулся. Что ж с Сабриной у него прекрасные дружеские отношения, он помогает ей, а она ему и это просто отлично. Никакой любви, кроме дружбы и каких-то родственных отношений, их не связывали верёвками, они ни к чему не принуждались. Питер был абсолютно свободен, однако не его сердце. Когда-то давно он был вынужден страдать из-за того, что ему вживили второе сердце. Сердце Нуар, сердце Ночи и Тьмы, сердце ненависти и ревности, самых омерзительных и низких чувств. Однако жить с двумя сердцами оказалось не так сложно, но понял он это только после того, как ему лично пришлось закрыть крышку хрустального гроба над своей любимой. Он пробудил свои чувства для близких людей, а Нуар помогало ему в его работе. Питер помогал ЦРУ в обычных и волшебных делах, следил за межвременым пространством и… до сих пор выполнял свой долг Судьи Жизни. Едва ли кто-то из присутствующих здесь, даже его родные знали весь ужас этой должности. Никто кроме Питера не знал, весь ужас происходящего, никто не мог даже постичь этого и убаюкивался уверенностью в завтрашнем дне, как самой сладкой в мире правдой… но это ложь, ему ли не знать.