И явилось Новое Солнце (Книги нового солнца, Книга 5)

Комната, в которую Барбатус ввел меня, была такой же удивительной для взрослого Северьяна - для Автарха Северьяна, который видел все, что видела Текла, Старый Автарх и многие сотни других, - каким тот мавзолей виделся ребенку. Я написал бы, что комната казалась погруженной в воду, но это было не так. Скорее мы сами погрузились в какую-то жидкость, которая не была водой, но для какого-то другого мира она служила, наверно, тем, чем вода является для Урса; или, возможно, мы и в самом деле оказались под водой, но такой холодной, что она превратилась бы в лед в любом озере Содружества.

И все это было, как я думаю, лишь игрой света - леденящего воздуха, который бродил, почти замирая, по комнате, и цветов, нежнейших тонов зеленого и голубого оттенков: молодая зелень, берилл, аквамарин, и сквозь них просвечивало то блестящее золото, то пожелтевшая слоновая кость.

Мебели, в нашем понимании, здесь тоже не было. Пятнистые валуны, мягкие на ощупь, лежали вдоль двух стен и были разбросаны по полу. С потолка свисали какие-то ленты, которые из-за слабого притяжения корабля, казалось, свободно парили в пространстве. Насколько я мог судить, воздух здесь был так же сух, как и в коридоре за дверью; но, когда я вошел, меня обдало призрачными ледяными брызгами.

- Это дивное место - ваша каюта? - спросил я у Барбатуса.

Он кивнул, снимая свою маску и являя моему взору некогда красивое лицо, совершенно нечеловеческое и хорошо знакомое.

- Мы видели комнаты, которые обустроены для таких, как ты, - сказал он. - Они так же непривычны для нас, как эта, должно быть, в диковинку для тебя. И поскольку нас здесь трое...

- Двое, - поправил Оссипаго. - Для меня это не имеет значения.

- Я ничуть не против, я просто восхищен! Для меня - величайшая честь увидеть, как вы живете, когда вы предоставлены сами себе.

Фамулимус тоже сняла человеческую маску, продемонстрировав огромные глаза и длинные острые зубы-иголки; но она отбросила и это лицо, и я увидел (в последний раз, как я тогда думал) красоту богини, не рожденной от женщины.

- Как быстро, Барбатус, мы убеждаемся, что эти бедняги, с которыми мы встретимся, едва догадываясь о вещах, известных нам как свои пять пальцев, способны на высшую степень учтивости, будучи гостями!

Если бы я прислушался к ее словам, они заставили бы меня улыбнуться. Сейчас же я был слишком занят, разглядывая эту странную каюту. Наконец я произнес:

- Я знаю, что ваш род был создан иерограмматами так, чтобы он походил на тех, кто некогда создал их самих. Теперь я вижу или же мне лишь кажется, что когда-то вы были обитателями озер и водоемов, водяными, о которых рассказывают сказки наших крестьян.

- У нас дома, - ответил Барбатус, - как и у вас, жизнь вышла из моря. Но в этой комнате собрано впечатлений о тех временах не более, чем в твоей воспоминаний о деревьях, на которых обитали ваши предки.

- Так недолго и поссориться, - проворчал Оссипаго. Он не стал снимать свою маску, думаю, потому, что она не причиняла ему ни малейших неудобств; и действительно, я никогда не видел его без маски.

- Барбатус, он не сказал ничего обидного, - пропела Фамулимус и, обратившись ко мне, продолжала: - Ты покинул свой мир, Северьян. Как и ты, мы втроем покинули свой. Мы поднимаемся по реке времени - ты плывешь вниз по ее течению. Так этот корабль несет и тебя, и нас. Для тебя прошли те годы, когда мы были твоими советниками. Для нас они только начинаются. Автарх, мы принесли тебе один совет. Чтобы спасти солнце твоего рода, нужно лишь одно: чтобы ты послужил Цадкиэлю.

- Кто это? - спросил я. - И как я должен послужить ему? Я никогда ничего не слышал о нем.

- Что вовсе не удивительно, - фыркнул Барбатус, - поскольку Фамулимус не должна была называть тебе это имя. Больше мы не будем произносить его. Но он - тот, о ком упомянула Фамулимус, - он судит твое дело. Он иерограммат, как можно догадаться. Что ты знаешь о них?

- Очень немного, кроме того, что они - ваши повелители.

- Значит, ты и впрямь знаешь очень немного; и даже это неверно. Вы зовете нас иеродулами, и это ваше слово, а не наше, как и Барбатус, Фамулимус и Оссипаго - ваши слова, имена, которые мы выбрали, потому что они не обыденны и описывают нас лучше, чем другие. Знаешь ли ты, что означает "иеродул" - слово из твоего собственного языка?

- Я знаю, что вы - творения этой вселенной, созданные жителями следующей, чтобы служить им здесь. Знаю также, что служба, которую вы должны сослужить им, заключается в создании нашего рода, потому что мы родичи тех, кто создал их во времена предыдущего творения.

- "Иеродул" означает "священный раб", - прозвенела Фамулимус. - Как могли бы иеродулы зваться священными, если бы не служили Предвечному? Он наш повелитель, и никто другой.