I измерение

– Чего вы так бежите?– спросил он, догнав её.

– Ты чего ко мне привязался? – резко остановилась Ольга.

– А ты мне нравишься.

– Скажи это Шурке Сковородниковой, она будет просто без ума от счастья. А со мной ты явно теряешь время, дружок! – говорила она, иронично и презрительно оглядывала его с ног до головы.

– Н-да, ты действительно жестокая.

– С чего это вдруг? – говорила она со злостью и быстро шагала уже по дороге.

– Величественная осанка, уверенный взгляд – все говорит о желании лидерства, подчинять себе людей.

– Н-да, интересно, – сказала она совсем без интереса и рассеянно замолчала.

Мимо проехала машина и остановилась поодаль.

– Оленька, дверцу открыл её отец Дмитрий Семёнович, – садись, я домой как раз, – он усадил сначала её, потом сел сам.

***

Дмитрий Иванович Емельянов – новый бухгалтер, приехал из Москвы по распределению в сибирскую глушь. Этот умный, практичный молодой человек без оглядки влюбился в Ольгу. Он всюду за нею ходил, караулил после работы, преследовал на всех вечерах, что проходили в Енисейце. Просил, умолял отдать ему любовь. Этим самым он все более отталкивал девушку, которая терпеть не могла никакого кокетства, ни, тем более, волокитства. При встрече с ним она недовольно морщилась и спешила избавиться от неприятного ей общества. Он шел за ней кругом. Она бежала от него. Это, в конце концов, стало невыносимым, и Лебедева сама пригласила его к себе домой для разговора. Родители были на работе, поэтому говорить они могли свободно.

– Послушай, что ты от меня хочешь?– прямо спросила Ольга.

– Любви, – просто ответил Димка.

– Вы не у той её просите, Дмитрий Иванович, – сухо заметила она.

Ольга стояла у маленького замороженного окошка. Он сидел в кресле.

– Над нами смеётся вся деревня…

– Да что вам деревня! – прервал он её грубо и встал с кресла. – Вы ничего на свете не боитесь! Тем более людской молвы.

– Да, это ты верно заметил, мне-то ничего, а тебе может…

– Мне? Да что я?! Я ваша тень – и только!

– Слушай, ты мне насточертел! – она резко повернулась к нему и теперь открыто испепеляла его взглядом – Я свободная птица! Я никогда никого не полюблю! Ни тебя! Никого в целом мире!

– Не зарекайся, – с тоской сказал Димка.

– Отстань от меня! Если любишь – отстань! Дай дыхнуть!

– Хорошо, – он быстро схватил пальто и выскочил на улицу.

Через месяц Ольга по каким-то своим бригадирским делам заскочила в контору. И встретила Дмитрия на крыльце.

– А, Ольга Дмитриевна, – сказал он весело и бросил окурок в урну. – Здравствуйте!

– Здравствуйте, Дмитрий Иванович.

– А у нас новость! – его глаза искрились радостью.

– Что такое? – она остановилась и вглядывалась в его совершенно новое выражение лица.

– У Кирилла Михайловича, у председателя, внук родился.

– У Сергея сын! – она близко подошла к нему. – Ты не шутишь?

– Нет, у Сергея Кирилловича сын.

– Сын! – восхитилась чему-то Ольга. – Молодец! – она хлопнула Димку по плечу, как будто он чему-то способствовал. И они оба чему-то рассмеялись. Потом дружески пожали друг другу руки и разошлись.

С этих пор Димка не давил на Ольгу, не раздражал своим присутствием, своими встречами по дороге домой. Она много говорила с ним о жизни, о работе, о людях и Енисейце. Ей было как-то теперь спокойно с ним, весело и интересно. А он не претендовал на большее, что вполне устраивало Ольгу.

***

Через несколько недель в Енисейц вместе с весенним теплым ветерком пришло письмо из Смоленска. Ольга в этот день пришла чуть пораньше с работы, долго грела мокрые озябшие руки, потом ужинала. Лишь поздно вечером Марья Тихоновна, не отрываясь от проверки многочисленных тетрадей, сказала:

–Ах да, Оленька, там у Дмитрия Семёновича на столе лежит письмо к тебе, прочти.

–Из Смоленска! Смотри-ка, не забывают! – говорила она радостно, открывая письмо.

«Ольга, здравствуй! – писала рука Любаши. – Ты ведь знаешь, у меня и не осталось никого в Енисейце, кроме тебя и Леночки Митяевой. К кому писать, как ни к тебе? А у меня такая радость, такая радость… Но, по порядку. Устроились мы хорошо. Сначала нам комнату в общежитии дали от Андрюшиного завода. Люди здесь хорошие, всем нам помогали. Но ты же знаешь Андрея. А я не жалуюсь, я за ним как за каменной стеной. Ничего, что он гордый, правда? «Сами, – говорит, – со всем справимся, ничего у других не бери, Любаша». Я ведь родила, Ольга! Вот уж как месяц прошел. Сына родила, Максима. Теперь живем в отдельной квартирке. Нам как молодой семье выделили. Я дома сижу, хозяйство веду, за сыном смотрю. Андрюшенька работает, да еще время находит в институт на лекцию сбегать, представляешь? Спрашиваю: «Зачем?». Он мне, мол, послушаю, а на следующий год обязательно поступлю. Мы с ним тут в кино и на литературный вечер ходили. Андрюшенька каждый вечер берёт Максимку на руки и мы все вместе идем гулять.

Ольга! Знаешь, как я счастлива! Как я спокойна! У меня такой мир в душе! Я отдыхаю ото всего, что перенесла в Енисейце. У нас очень хорошо, тепло, просторно. Приезжайте с Ленкой погостить. Ну все, пошла я дела делать. Пока».

Ольга вновь и вновь перечитывала письмо, и у самой становилось тепло на душе.