И корабль тонет…

– Плевать на картину! – вдруг завопил продюсер. – Я хочу получить свои деньги и тут же покинуть эту проклятую яхту. Я выполнил все свои перед вами обязательства. И вы обязаны мне заплатить, как договаривались. Не хотите снимать фильм – это ваше дело. Мне абсолютно все равно.

– Хотите, я вам дам тысячу долларов отступного, Дмитрий Борисович? – миролюбиво предложил Шаповалов.

– Засуньте их себе в задницу! – снова не сдержался Суздальцев. – Я требую всю сумму.

– Вы на моей яхте и ничего требовать тут не можете. Я здесь хозяин.

– Все может поменяться, – сквозь зубы процедил продюсер.

Шаповалов посмотрел ему в глаза.

– Вот как! И каким же образом?

Суздальцев отвернулся, поняв, что сболтнул лишнего.

– Извините за несдержанность, разумеется, вы тут абсолютный властелин.

– Властелин, – повторил Шаповалов. – Слово-то какое замечательное. Так вот, будучи властелином, я оглашаю свое решение. Проект мною закрывается, никого кино снимать не будем. Все мои гости, как только мы причалим к берегу, а это случится уже совсем скоро, получат от меня по две тысячи долларов. А также всем будут оплачены билеты домой. На сим, Дмитрий Борисович, мы вполне можем завершить наш разговор.

– Что мне делать с вашими дерьмовыми двумя тысячами. У меня один долгов почти на сто тысяч. Как я их буду отдавать?

– Принцип, которым я неукоснительно следую много лет: я не решаю чужих проблем. Вы получите лишь то, что я сказал.

Суздальцев сделал судорожное движение, и Шаповалову показалось, что продюсер сейчас его ударит. Но до удара дело не дошло, он сумел укротить свой порыв.

– Вы мерзкий, противный тип, старый неудачник! – почти торжественно провозгласил Суздальцев.

Шаповалов кивнул головой.

– Я бы мог многое вам еще добавить к этому списку, но к чему загружать вашу память. Скоро наше плавание завершится, и мы благополучно расстанемся. Думайте об этом, и вам станет легче. А сейчас вы уж извините, но я хочу посидеть тут один.

111

Было поздно, Шаповалов лежал в постели. Но сон не шел. Он смотрел в темноту, и в голову невольно лезли мысли о том, что когда он будет лежать в могиле, где бы она ни была, он будет со всех сторон окутан таким же непроницаемым мраком.

Внезапно он услышал легкий стук в дверь. Ему стало тревожно, с какого-то момента он не мог отделаться от ощущения грозящей ему опасности. Когда точно и по какой причине оно возникло, он не знал, это как-то прошло мимо сознания. Но быстро и прочно закрепилось в нем.

Конечно, это была глупость; кто мог угрожать ему на его же яхте? Весь экипаж прошел проверку, он всегда платил им всем хорошую зарплату. До последнего момента так был уверен в своей безопасности, что даже отказался от услуг телохранителей. Так чего же он боится? Да и вообще смешно: с одной стороны желает смерти, а с другой трясется от страха перед ней.

Шаповалов достал из ящика стола пистолет и направился к двери. Резко отворил ее, дуло оружия уткнулось в живот стоящему на пороге человеку. Шаповалова вздохнул с облегчением, узнав Филиппа. Хотя бывает, что сыновья приходят убивать отцов. Но вряд ли этот как раз такой случай.

– Папа, что с тобой? – с изумлением спросил Филипп. – Ты чего-то боишься?

– Просто расшалились нервы, Ты ко мне? Проходи. Только не будем зажигать света. Мне приятней находиться в темноте.

Шаповалов лег на кровать, Филипп сел рядом в кресло.

– Почему не спишь? – спросил отец.

– Не могу заснуть.

– Что так?

– Я думал, как ты сейчас.

– Вот как! – удивился Шаповалов. – Не предполагал, что тебя заботит мое состояние.

– Я тоже так думал. Но сейчас мне вдруг захотелось прийти к тебе.

– Стало жалко?

– Не знаю. Просто я вдруг почувствовал, что ты уязвим, как и все. Я всегда ощущал барьер между нами. А теперь то ли его не стало, то ли он стал меньше. Мне кажется, мама одобрила бы мое поведение.

Шаповалов взглянул на сына, но его силуэт лишь угадывался во тьме, а выражение лица было не разобрать. Он подумал, что впервые за столько лет Филиппа заговорил о матери. До сего момента он упрямо обходил эту тему, как будто бы этой женщины никогда не существовало на свете.

– Я тоже так думаю, Филипп, – мягко произнес Шаповалов.

– Я знаю, как тебе сейчас тяжело.

– Ты прав, но ведь это и твои потери.

– Меня никогда не волновали твои деньги.

– Что ж, тебе повезло. Но сейчас их почти не осталось. Твой отец проиграл. Тебе должно это нравиться.

– Нет, – прозвучал из темноты голос Филиппа.

– Нет? – удивился Шаповалов.

– Я сегодня впервые почувствовал, что ты мой отец, а я твой сын.

– Когда-то это должно было случиться, – пробормотал Шаповалов.

– Не обязательно, – возразил Филипп.

– Ты прав, – согласился Шаповалов. – Может, для этого действительно стоило потерять почти миллиард.

– Ты действительно так думаешь? – Голос юноши дрогнул.

Шаповалов ответил не сразу.

– Не знаю, еще не решил. Мне надо свыкнуться с новой реальностью. Я так привык чувствовать себя богатым человеком, что мне будет трудно приспособиться к новому состоянию.

– Но ведь когда-то же ты был бедным?

– Это было так давно, что уже почти и не помню. – Шаповалов снова замолчал. – Но я рад…