И корабли штурмовали Берлин

— Пусть враг видит, — говорил он, — как мины ставятся, пусть страшится их. Сколько мы поставим, он сосчитать не сможет… А тралить помешают наши артиллеристы.

Подумали и пришли к выводу: есть смысл действовать именно так. Командующий с этим согласился. Решено было ставить мины не ночью, а когда уже начнет светать и корабли будут различимы с берега.

На рассвете 24 июня четыре бронекатера из ренийской группы кораблей — отряд Шулика, теперь уже старшего лейтенанта, поднялись вверх по Дунаю за линию государственной границы до устья речки Писика, примерно на полпути между Рени и Галацем, и выставили поперек фарватера 24 мины. Противник, заметив катера, открыл по ним огонь, но их прикрывали наши мониторы и 724-я батарея, и Шулик довел постановку до конца. Один бронекатер, получивший повреждения, при отходе был взят на буксир.

Вообще-то бронекатера не предназначены для минных постановок. Идея приспособить их для сбрасывания мин на ходу (оборудовав откидывающиеся скаты), о которой я услышал от Сергея Павловича Шулика, как только прибыл на флотилию, была реализована стараниями флагмина Н. А. Иссарева и начальника техотделения инженер-капитана 3 ранга Н. А. Мунаева. Первыми превратились в быстроходные минные заградители бронекатера отряда Шулика. Успели переоборудовать и еще четыре катера из числа полученных с Балтики.

Только благодаря этому дунайцы и смогли ставить активные минные заграждения. Минзагов, как таковых, флотилия не имела.

Следующая минная постановка была предпринята двое суток спустя с целью затруднить выход в Килийское гирло двух мониторов, находившихся в Сулинском рукаве. Эту задачу выполнял отряд бывших балтийских бронекатеров под непосредственным руководством флагманского минера Иссарева.

И на сей раз мы не стремились действовать совершенно скрытно. На деле видимость оказалась ниже желаемой — из-за сгустившегося перед рассветом тумана. С бронекатеров не разглядели ответвление Сулинского рукава, и отряд, никем еще не обнаруженный, прошел вверх по Дунаю дальше. Понять ошибку и сориентироваться помог выступивший из тумана старинный памятник в честь форсирования Дуная русскими войсками в начале прошлого века. А когда спустились обратно до Сулинского рукава и повернули в него, туман сильно поредел и уже рассвело. И вдруг у берега показались, в каких-нибудь ста метрах от головного катера, борт и башни замаскированного зеленью монитора — корабли противника стояли значительно ближе, чем предполагалось.

Будь наши катера торпедными, им представилась бы возможность нанести врагу неотразимый удар. Бронекатера же (они открыли огонь по ближайшему монитору, а он по ним почти одновременно) не могли причинить такому кораблю серьезного ущерба. Нужно было побыстрее отходить. Однако Иссарев не отказался от того, ради чего сюда шел. Разворачиваясь на обратный курс под усиливавшимся с каждым мгновением орудийно-пулеметным обстрелом, бронекатера начали сбрасывать мины.

Поставить их, правда, сумели два катера из четырех. Но противник, который не мог не видеть характерных всплесков от падения мин, вряд ли был в состоянии определить размеры и границы поставленного у него под носом заграждения — тем более что катера прикрыли свой отход дымовыми шашками.

Отряд вернулся без потерь, но в корпусах катеров обнаружилось немало мелких пробоин. Отделаться только этим помогли и быстрый выход из-под прицельного обстрела, и то, что огонь врага, хоть и открытый с кратчайшей дистанции, был — очевидно, из-за внезапности появления катеров — беспорядочным, неточным.

А небольшая минная банка — всего из восьми мин, — дерзко выставленная тем утром, сыграла, по-видимому, не последнюю роль в том, что два неприятельских монитора, введенные в Сулинский рукав, еще долго оттуда не показывались. Дальнейший ход событий подтвердил: наши активные минные заграждения, пусть скромные по масштабам, были поставлены весьма своевременно.

Памятен вечер 27 июня. Долгий напряженный день был заполнен организацией контрбатарейной борьбы и огневой поддержки подразделений на плацдарме, тревогами за ренийскую группу кораблей (о ее трудном положении расскажу дальше особо). Но вот солнце стало клониться к закату, и казалось, уже ничего особенного сегодня не произойдет: к ночи активность противника обычно спадала.

Но в 21 час, когда до сумерек оставались какие-нибудь десятки минут, разом поступили донесения от командира ренийской группы, с 724-й батареи и с расположенного у Рени поста СНиС. И все об одном: со стороны Галаца показалась и идет вниз по Дунаю колонна мониторов. Одновременно по позициям наших кораблей в районе Рени открыли беглый огонь дальнобойные батареи из Галаца, Тулчи, Исакчи.

Выслушав первое донесение, контр-адмирал Абрамов сказал:

— Ну что ж, будем встречать «гостей». Передавайте сигнал!