И корону свою забери! (СИ)

1

Я скучаю по тебе, как Питер плачет по Москве.

Улица без имени.

Город, впервые за все мои приезды, встретил солнцем и теплом. И здесь бы заподозрить подставу, но нет, я наивно поверила в то, что этот прекрасный северный мужчина, затянутый в мундир — известный широкой публике как Санкт-Петербург — наконец-то меня принял, раскрыл мне душу. Душу ему раскрыла я, а он решил стряхнуть в нее пепел. Стоило мне сойти на перрон, как раздался звонок, я только и успела отойти от края, одной рукой пытаясь управлять громоздским чемоданом.

— Да, милый, я приехала, скоро буду у тебя!

Иван молчал, только слишком тяжело вздохнул. Бывший одногруппник, а ныне мой почти жених не так давно перебрался в Питер, подбирая нам будущее семейное гнездо и обустраиваясь на новом месте. Сердце кольнуло неприятное предчувствие, поэтому я перехватила багаж поудобнее и спросила:

— Ва? Что-то случилось?

Я буквально наяву видела, как он закатывает глаза. Мне это не нравится. Сильно. Особенно его молчание.

— Не звони мне больше. Никогда.

Гудки я уже не услышала. Скрип отходящего поезда обрушился на меня вместе с непониманием причин. Я попыталась перезвонить, это же наверняка только глупая шутка. Сейчас все станет как прежде. Но ответом были только все те же гудки. Заблокировал!

Так, Яра, держи себя в руках и не вздумай реветь. Он этого не заслуживает. И телефон кидать не надо, аппарат ни в чем не виноват. Трясло страшно, даже не сразу поняла, что от меня хочет подошедшая проводница. Сморгнула слезы — кажется, мне знакомо её лицо. Еще пара фраз ушла на то, чтобы опознать — стало неловко, я с ней и ехала сюда.

Убедив — надеюсь — в том, что у меня все в порядке, медленно двинулась на выход. Подумав, пошла менять обратный билет. Сидеть на вокзале и созерцать голубей на бюсте Петра желания не было. С чистой совестью сдав чемодан в камеру хранения, решила доехать до прежней квартиры, хотя бы некоторые вещи забрать и поговорить с ним, если выйдет.

Ключ не подошёл и я пару раз с силой стукнул по двери кулаком — замок не работал. На звук никто не вышел, только соседка открыла дверь, приятного вида женщина, сухая и прямая как жердь. Мои "слёзки на колёсиках" явно оказали нужный эффект — ругать меня не стали. Даже спросили:

— Вы — Ярослава? Иван просил передать перед отъездом.

В руки легла небольшая шкатулка. Надо же, даже подарки забирать не стал. Я кивнула, комок в горле не давал говорить. А ведь обещала себе не реветь! Кое-как поблагодарив и попрощавшись жестами, выползла на улицу.

Тёплый и приветливый город не радовал, виделось в этой улыбке что-то виноватое. Прикинув время, растерла слезы по щекам и, не обращая внимания на взгляды прохожих, двинулась к метро. Мне нужно успокоиться. Воды Невы прекрасно подойдут для этого. Нет, не топиться! Просто посмотреть на воду. А там может и полегчает…

Шкатулка жгла кожу через карман кофты. Я запустила в него руку, сжимая так, что острые углы впились в ладонь. До набережной не дошла совсем немного — пошла на зов музыки с Дворцовой. Стало легче дышать. Почему-то здесь мне всегда легче дышится. Солнце припекало, поэтому без за зрения совести села прямо на брусчатку. А вот переживания, кажется, мимо не прошли. В голове зашумело, меня сразу же куда-то повело. Темнота накрыла слишком быстро.

2

В противовес солнышку, под которым я отключилась, пробуждение встретило меня ознобом и странным гулом в голове. Открыть глаза я не решилась, пережидая неожиданный приступ тошноты, от которого хотелось свернуться в клубок, что я и проделала. Босые ступни уперлись в спинку дивана. Я что, в чьей-то квартире? Не думаю, что в больнице было бы что-то подобное. Гул, тем временем, становится более отчетливым, я начинаю различать в нем отдельные голоса. Исключительно мужские и в одном, кажется, даже мерещится голос моего неблаговерного. Продолжая старательно сопеть, чтобы не выдать свое пробуждение, прислушиваюсь к странному разговору.

— Это наш единственный шанс, как же вы не поймете? Эта девочка мало того, что похожа на все их семейство как родная, еще и фонит схожим образом. Это шанс даже не на миллион!

— Мы не делали тесты, — знакомый голос с непривычными интонациями пробирал до мурашек. Нет, мой точно никогда бы не смог так разговаривать, с таким чувством собственного достоинства рождаются.

— Хорошо, хорошо, — взволнованно ответил его собеседник. — Сейчас она придет в себя и мы все выясним.

— И жить она будет в Вашем доме, Олег Анатольевич.

— Помилуйте, я женатый человек! Что я скажу супруге? И ладно Екатерина — брак у нас по рассчету, видимся мы исключительно за завтраком, она закроет на это глаза. До определенной степени, — в голосе мужчины прозвучало сомнение. — Но дети! Им-то я это как объясню?