И.Кошкин За ценой не постоим

Бутылки с горючей смесью поступили в батальон незадолго до выступления из Каширы. Их привез на полуторке сутулый красноглазый командир с петлицами техник-лейтенанта. В каждом взводе были назначены группы бойцов – истребителей танков, и, собрав их, техник-лейтенант сообщил всем, что, помимо противотанковых гранат, истребители получают новое и очень действенное оружие, которое он сейчас и продемонстрирует. Вынув из ящика обычную бутылку из-под водки с какой-то странной проволочной конструкцией от горла до дна, командир подошел на десять метров к старой ржавой бочке из-под бензина и метнул в нее непонятный снаряд. Раздался хлопок, яркая вспышка, и бочка запылала, казалось, горит сам металл. Через минуту пламя погасло, от невероятно смятой, сложившейся внутрь себя бочки валил черный дым. Техник-лейтенант с видимой гордостью поведал, что температура горения огнесмеси достигает тысячи градусов. По его словам выходило, что этот замечательный состав прилипает к металлу и водой не тушится, особо он налегал на то, что бутылку поджигать не надо – запал из пружины и холостого патрона сделает все сам – нужно только разбить стекло. Распределив ящики с бутылками по ротам, техник-лейтенант уехал, истребители же уяснили одно – если волшебный снаряд разобьется в сумке, ты окажешься покрыт липкой смесью, которая дает тысячу градусов и при этом не тушится водой. На марше новое оружие несли в ящиках с чрезвычайной осторожностью, на позициях тоже разбирать не торопились. Два ящика стояли в окопе, сверху валялись брезентовые сумки – по две бутылки на каждую. Получив прямой приказ, бойцы нехотя разбирали снаряды, но как только Берестов уходил, моментально ставили обратно в ящик. Когда у комвзвода лопнуло терпение, он пригрозил, что каждый, кто сейчас же не возьмет положенную сумку, будет считаться трусом и дезертиром. В ответ Шумов, храбрец, человек отчаянный, прямо сказал: появятся танки – разберем, а сейчас пусть лежат, гореть из-за того, что споткнулся и упал, никому не хочется…

Таким образом, младший лейтенант Берестов будет очень благодарен, если политрук проследит за тем, чтобы истребители действительно взяли бутылки. Трифонов помрачнел. Он понимал, почему бойцы боятся носить оружие при себе – все хорошо помнили жар от вспыхнувшей бочки – он ощущался даже в пятнадцати метрах. Поблагодарив Берестова за своевременный сигнал, Николай отправился к длинному окопу на два пулемета – Волков приказал отрыть новое пулеметное гнездо в стороне, а в этом разместились пятеро истребителей под командой Шумова. Красноармейцы были вооружены двадцатью противотанковыми гранатами, связанными по две, по три, и сорока бутылками с зажигательной смесью. В тридцати метрах от переднего края было отрыто три тщательно замаскированных окопа, к которым шли ходы сообщения. Предполагалось, что в эти окопы истребители засядут парами, и когда взвод отсечет пехоту врага, вылезут навстречу танкам и уничтожат их гранатами и бутылками. О том, что будет, если отсечь не удастся, Трифонов предпочитал не думать.