И кто добыча? (СИ)

— Ты все же подумай о моем предложении. — произнес он, окидывая мужскую фигуру пристальным взглядом. У охотника создалось впечатление, что вампир пытается разглядеть его фигуру сквозь одежду.

— Поверь мне, я буду заботиться о тебе куда лучше Адриана… — усмешка змеей скользнула по его губам. — Да и, кажется, он совсем не заинтересован в тебе…

— С чего ты это решил? — напрягся мужчина. Неужели он о чем-то догадался? Не очень-то хотелось, чтобы их обман раскрыли.

Миг — и блондин оказывается перед сероглазым, приближая свое лицо так, что оставалось всего несколько сантиметров.

— На тебе практически нет его запаха. — прошептал он, отстраняясь и разворачиваясь, чтобы уйти. — Так что, подумай… — уйдя, Михаэль оставил Иного скрежетать зубами от злости. Пара глубоких вдохов и он пытается успокоиться. Так, вот это проблема. Значит, на нем как на паре еще и его запах должен быть? Почему у него все больше складывается впечатление, что он здесь в качестве личной вещи?

Ночь пролетела незаметно, и Трэин вернулся в комнату. Приняв ванну, мужчина переоделся ко сну и подошел к окну. Слуги еще не успели задернуть шторы, и он замер у окна, вглядываясь в горизонт. Солнце скоро взойдет. Рука оперлась о оконную раму, а лбом охотник прижался к стеклу. Может, он что-то делает неправильно? И стоит просто собраться и вернуться в орден? Ведь они договаривались, что он останется в поместье до тех пор, пока не выздоровеет. Вот только зачем это Адриану? Ведь куда проще было бы отправить его восвояси. Срок уговора вышел, единственное, что его еще беспокоило — руки. Взгляд переместился на кисть. Неужели он действительно не сможет полноценно сражаться? Рука сжалась в кулак. Нет, он не мог так просто сдаться. Он будет сражаться как и раньше, и это даже не обсуждалось. А что касается его пребывания в этом поместье… Если он уйдет сейчас, то сильно подведет Адриана. Что-что, а чувство благодарности за проявленную доброту мужчина умел испытывать. Занимался рассвет, первые лучи уже показывались из-за темной линии горизонта.

Идя по коридору, перворожденный дошел до своей комнаты. Помня о том, как прошел прошлый день, он решил узнать, стоит ли опять посидеть с Трэином, пока тот не уснет.

«Ты такой сентиментальный, — мысленно хмыкнул он, опуская руку на дверную ручку. — Вот прям все слипнется от этого. Признайся, просто хочешь попялиться на спящего мужика. Который, между прочим, очень даже ничего», — открыв дверь, он увидел замершую фигуру охотника, что смотрел в окно. Кажется, скоро должен был начаться рассвет. Внезапная мысль вызвала на лице Адриана усмешку, и он решил не упускать такого момента.

Послышался тихий звук открывающейся двери. Охотник хотел обернуться и посмотреть на вошедшего, но внезапно что-то коснулось его спины, заставляя повернуться обратно к окну.

— Пожалуйста, постой вот так. — Раздался тихий знакомый голос.

— Адриан? — удивленно замер Иной. — Дай я закрою шторы, солнце вредит тебе…

— Нет. — охотник услышал усмешку в голосе вампира, который устроился так, что был полностью скрыт тенью от фигуры беловолосого. Повернувшись к нему спиной, Адриан прижался к нему и, упершись затылком в мужскую спину, наблюдал за тем, как постепенно комнату заполняют солнечные лучи. — Если ты не будешь двигаться, я останусь в тени, и мне ничего не сделается. — тихо закончил он. — Давай просто постоим вот так…

В комнате повисла тишина. Странная, и ни капельки не гнетущая. Охотник наблюдал за тем, как солнце постепенно захватывает в свои объятия сад, каждый куст и цветок. Он чувствовал, как постепенно нагревается кожа. Приходилось прищуриваться, чтобы свет не резал глаза, но он упрямо не шевелился, чтобы не изменить положение тени. Где-то запели первые утренние птицы, наполняя округу переливами голосов.

Впервые Адриан наблюдал то, как опасное для него солнце заполняло собой пространство вокруг. Лучи играли на полированном дереве комода и спинке кровати. Обычно темное шелковое покрывало, лежащее на кровати, приобрело глубокий синий цвет, на котором играли солнечные блики. Комната менялась на глазах, становясь странно непривычной и какой-то чужой…