И кто добыча? (СИ)

— Я ничего не понимаю… — еле слышно прошептал охотник, пряча лицо в ладонях. У него было жгучее желание помочь Адриану, но что-то определенно мешало ему, не давало сделать этого. Постоянное напоминание о том, кто он, кем ДОЛЖЕН быть, не давало покоя, а в последнее время, голос Мастера в голове звучал все чаще. — Почему я переживаю из-за этого? Почему с каждым разом все труднее понять, как поступить правильно? — практически беззвучно шептал он, подбирая ноги и сжимаясь в комок, как будто решил, что если займет как можно меньше места, то проблемы решат, что его нет, и уйдут. Мысли сплошным потоком хлынули, не позволяя разобраться в них. Клеймо стало жечь сильнее, чем обычно, будто стараясь напомнить о своем присутствии и стать лишним напоминанием того, кто он на самом деле.

Адриан осторожно подошел и присел на корточки перед охотником. Ему хотелось утешить его, помочь разобраться.

— Трэин, ты просто все принимаешь очень близко к себе…

Голова буквально раскалывалась на части. Пальцы беловолосого сильнее стискивали виски, пытаясь хоть чем-то унять эту боль.

«Они вампиры.

— Ты не должен здесь находиться.

— Разве хороший охотник оставил бы их в живых?

— Ты опять разочаруешь Мастера?»

Откуда это многоголосье? Почему они так настойчиво стучат в голове? Ногу будто огнем жжет, заставляя сильнее прижимать ее к себе, и чуть ли не скулить от боли.

Рука вампира легла охотнику на спину и стала успокаивающе поглаживать, отчего Трэин чуть вздрогнул, сильнее вжимая голову в плечи. Пальцы подрагивали, он почти прокусил губу, сдерживая какую-то нервозность. Это было слишком странно, особенно сейчас. Неужели кто-то может беспокоиться о нем?

— Я думаю, сейчас у тебя просто непонимание и несоответствие с тем, чему тебя учили, и тем, с чем ты столкнулся сейчас. — перворожденный приподнял мужской подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Когда пальцы Адриана коснулись подбородка, он ожидал того же неприятного ощущения, как и тогда, когда Михаэль точно так же разглядывал его лицо, но этого не было. Тонкие пальцы легко коснулись кожи, заставляя подчиниться и поднять голову.

Серебро окунулось в кровь.

 — Но, что правильно, а что нет, решаешь только ты сам, разве не так ты мне говорил? — вампир вспомнил их разговор в лесу, — Слушай себя. — перворожденный приложил ему ладонь к тому месту, где под ребрами билось, гоняя кровь по венам, сердце охотника. — Сердце должно подсказать тебе правильный выбор. — Адриан не привык говорить такие слова, но с этим человеком это получалось словно само собой. Нужные слова приходили на ум, ровно, как и нужные действия.

Почему так трудно понять, где белое, а где черное? И есть ли оно на самом деле? Вглядываясь в глаза брюнета, Трэин не мог понять, что движет им, зачем все это делается.

Боль горячими волнами расходилась по телу, заставляя пальцы судорожно сжиматься в кулаки. Уткнувшись лбом в плечо мужчины, охотник, морщась, закрыл глаза.

«Почему так больно?» — голову будто в тиски зажали, а самого Иного поместили в помещение, где одновременно говорит около десятка человек.

Но внезапно это прекратилось.

Вампир так и не убрал руку с чужой груди, и чувствовал каждый удар сердца, буквально чувствуя в своих руках хрупкие потоки крови. Взгляд брюнета невольно обратился к шее Иного, и зацепился за венку на ней, что отсчитывала пульс. Сразу же вспомнился вкус крови охотника, и голод стал тихо нашептывать ему:

«Давай… Сделай это… Ты же знаешь, что сейчас он беззащитен…. Ты можешь заставить его… Давай же…». Невольно Адриан внял голосу в голове, не замечая, как глаза становятся более яркими, и слегка стекленеют, губы размыкаются, приоткрывая рот и показывая самые кончики клыков, а сам вампир немного наклоняется к Трэину, шумно вдыхая его запах.

Дыхание Адриана защекотало ухо, а короткие волоски на шее и руках встали дыбом. Голоса в голове умолки, а в теле появилась легкость.

Клыки уже практически касались кожи Трейна, и сознание ликовало, предвкушая наивкуснейшую трапезу, а глаза закрылись сами собой.

Глаза беловолосого распахнулись, а тело двигалось само по себе. Сжатый кулак был выброшен вперед, попадая в ухо вампиру, частично оглушая его и откидывая назад. На перворожденного смотрели глаза практически графитного цвета. Вскочив на ноги, Трэин растерянно посмотрел на брюнета, а Адриан так и остается сидеть на полу, смотря на него снизу вверх.

Он сам не ожидал от себя такой реакции, но она была естественной, не так ли? Покачав головой на собственные мысли, охотник стремительным шагом вышел из комнаты.

«Нет, ну в общем-то, а чего ты ожидал? — рассуждал Адриан, — Но зачем было бить?»

Иной скрылся за дверью, покидая комнату. Адриан сел, согнув ногу в колене и оперев на нее руку. У него было странное ощущение, что что-то во всем этом было не так. Хотя он так же прекрасно понимал, что это может быть вызвано лишь тем, что все идет не так, как ему хотелось бы. В голове был сумбур мыслей, который крутился с бешеной скоростью.