И летели наземь самураи...

     Тем временем Иванов сидел в штабе и ждал поступления сообщения о том, что это ужасное оружие японцев опять спустилось с небес на какой-нибудь другой объект, а возможно, на этот раз была уничтожена целая армия. Может быть, они нанесут удар и по измученному советскому генералу, который уже ни для кого не представляет опасности.

     Иванову очень хотелось знать, как работает это оружие. Было ли его воздействие мгновенным, или же человек осознавал, что сейчас произойдет, и успевал поднести пистолет к виску.

     — Виктор Сергеевич, — сказал Иванов Козлову, — вы осознаете сложность вашего положения?

     — Да, товарищ генерал.

     — Американцы просили прислать офицера, хорошо знающего Баку, чтобы помочь им спланировать операцию на случай непредвиденных обстоятельств. Итак, помоги им. Ответь на их вопросы. Но будь внимателен. Твоя настоящая задача — это следить за тем, чтобы американский полковник не предпринял никаких односторонних действий. Мы не можем позволить им пойти на какие-нибудь провокации. Москва готовится к проведению переговоров.

     — Значит, все кончено? — спросил Козлов.

     Иванов кивнул, стараясь не встречаться взглядом с Козловым. Долгие годы мечтаний и изнурительной работы — и такой исход.

     — Да, Виктор Сергеевич, мы будем продолжать вести оборону. Но все кончено.

     — И ничего нельзя предпринять?

     Иванов покачал головой.

     — Как мы можем нанести ответный удар, когда у них есть такое оружие? Японцы ясно дали нам понять, что удар по району Орска — это только предупреждение.

     — А у американцев тоже нет технически равноценных средств противодействия?

     Иванов устало поднялся и прошелся по комнате. Он остановился напротив портрета Суворова, нарисованного ужасными красками.

     — Если у них и есть такие средства, то они держат их в секрете. — Он пожал плечами. — Москва считает, что американцы так же беспомощны, как и мы. Но они придумали какую-то глупость, связанную с нанесением удара по компьютерной системе японцев… Но что можно сделать при наличии у противника такого оружия? — Иванов впервые посмотрел Козлову прямо в глаза и увидел в них выражение полной безысходности. — Ничего, — ответил Иванов самому себе. — Ничего.

     — И все же полковник Тейлор планирует налет? Он собирается продолжать боевые действия?

     — Мы подозреваем, что он это делает по своей инициативе. Насколько мы знаем, Вашингтон не давал никаких указаний. — Он повернулся спиной к портрету мертвого героя. — Следи за ним, Виктор Сергеевич. Следи за ним внимательно.

     — Будет исполнено, товарищ генерал.

     — Отвечай на его вопросы. И держи меня в курсе дел.

     — Он хочет совершить налет на Баку? На японский штаб?

     Иванов задумчиво улыбнулся:

     — Да, японский штаб. Конечно, и ты, и я помним, когда все было по-другому…

     — Конечно.

     Иванов стоял спиной к портрету старого царского генерала и смотрел прямо перед собой.

     — Я всегда любил Баку, ты ведь знаешь. Нет-нет, не азербайджанцев. Они просто животные. Но мне нравилось, что там тепло, мне это по-настоящему нравилось. Там было хорошо, когда мы вместе служили там, Виктор Сергеевич, но было еще лучше, когда мы стояли там с войсками повторного захвата. Я был тогда еще молодым капитаном. — Едва заметная улыбка появилась на лице генерала. — Старый Баку. Он переходил из рук в руки столько раз за последние столетия. Персы. Затем мы. А затем опять персы. И так далее. Даже англичане там на минуточку побывали. — Иванов в изумлении покачал головой. — И кто знает, возможно, он однажды опять перейдет в другие руки? Это все превратности судьбы, которые иностранцы никак по-настоящему не могут понять. Но сейчас наши дела обстоят плохо. Такое случалось и раньше. Монголы, татары, персы, поляки, литовцы, немцы. И все другие забытые имена забытых народов, которые прошли по земле России и остались только на страницах книг по истории, которые никто не читал. Возможно, великая Россия должна на какое-то время стать слабее для того, чтобы потом опять стать великой. — Иванов посмотрел на потертый ковер кавказской работы, который всегда лежал под его письменным столом, куда бы его ни заносила судьба. — Мы должны постараться сохранить веру, Виктор Сергеевич. Мы должны попытаться сохранить нашу веру.

     Несмотря на всю серьезность этих слов, легкая улыбка вновь появилась на лице генерала:

     — Ковер, на котором ты стоишь, я купил в Баку. Еще давно, когда мне приходилось считать каждую копейку. Ты знаешь, я тогда был откомандирован в МВД, и я был очень рад, что у меня есть работа. Очень многие мои друзья сняли тогда военную форму навсегда. Это было, конечно, до того, как мы начали послегорбачевскую реформу армии.

     Козлов знал эту историю из биографии Иванова. Он всегда старался узнать как можно больше о своих начальниках. Но сейчас он не подал вида.

     — Это было тридцать лет назад, — продолжал Иванов, — а кажется, что это было вчера.

     Я служил в Германии, когда все полетело к черту. Трудно описать, что мы все тогда чувствовали. Сегодня мы все братья, а завтра полмиллиона людей на улицах Лейпцига кричат нам, чтобы мы убирались из страны. Это было в восемьдесят девятом.