И лёд растаял (СИ)

И вот сейчас, наблюдая за ее неловким падением, я начинаю думать, что сошел с ума. Какой нормальный человек будет совершать одну и ту же ошибку?

— Ужасное катание, Загитова.

Девушка подскакивает на ноги. Смотрит на меня — точно приведение в свете луны. Она бледная. Мне не нравится эта нездоровая бледность.

— Откуда ты взялся?

— Это вопрос философский? Или?

— Или! Тебя не должно быть здесь. Это Ижевск. Ты попутал с Москвой?

— Почему я не могу посетить Ижевск?

— Потому что здесь я.

— И что же в три часа ночи заставило тебя исполнять эти ужасные твиззлы на этом ужасном льду?

— Ты! Я не могу уснуть.

Она замолкает, понимая, что ляпнула лишнее. Но я уже протягиваю ей руку. Алина смотрит на нее, но не касается.

— Уходи.

Но я не делаю этого. Ступаю на лед и беру девушку за руку. Впервые Алина вырывается, не принимая моих объятий. Я замечаю слезы и понимаю: она приняла решение, которое так эгоистично не хотел принимать я.

========== Часть 22 ==========

Комментарий к

Моралфаги проходят мимо! Приятного чтения )

POV Алина

— Вставай, Алина, хватит грустить. Пойдем смотреть фильмы.

Не хочу. Ничего абсолютно не хочу. Мой день проходит в постели, второй и третий… на четвертый в комнату входит мама. Она садится рядом со мной.

— Ты не ходила на тренировки, обычно ты не пропускаешь их даже в отпускное время. И ты ничего не ешь.

Бросаю взгляд на надкусанное яблоко, одиноко притаившееся на столе.

— Ем.

— Этого мало!

— Мне хватает.

Этери говорит, мы сами должны понимать, когда следует прекратить потреблять большое количество калорий. Она разрешает нам есть все, но мы понимаем, что последует после контрольного взвешивания.

Эти четыре дня я обхожусь яблоками.

— Мам, я в порядке.

Но она понимает, что это далеко не так. Она уходит, а возвращается уже с тарелкой манной каши, ставит на столик.

— Поешь. И сегодня Сабина выступает. Она очень ждет, что ты придешь ее поддержать.

Я тянусь за ложкой.

— Уже третий день твой хореограф пытается тебя выловить. Как ты и просила, говорим, что ты у подружки… Может, уже поговоришь с ним?

— Мам, я имею право на отдых. А он притащился сюда следом за мной, чтобы проводить дополнительные тренировки.

Мой телефон все это время разрывается сообщениями от Дани. Он извинялся, просил встречи. А я… я просто не отвечала. Он же не виноват, что я позволила себе в него влюбиться.

***

Прокаты малышей — особый вид искусства. Они такие целеустремленные, с горящими глазками, желанием сделать то, чего по их мнению никто не может сделать лучше.

Вот одно четырехлетнее сокровище катается под музыку из какого-то детского мультфильма. Она неуверенно крутит волчок, поднимается и заходит на бильман. Малышка талантлива и мне нравится, что, падая на прыжке, она поднимается и продолжает дальше.

Впервые упав, я решила, что фигурное катание не для меня.

Ребенок заканчивает выступление, неуклюже кланяется. Зал аплодирует.

Сабина выходит на лед в желтом платье. Она демонстрирует плавное, неторопливое, но мощное катание. Моя сестра гордится тем, что я здесь, и это придает ей уверенности. А я горжусь ей… такой маленькой, но такой сильной духом. Мне бы поучиться у малышей. Почему, когда взрослеет, человек становится слабым? На него давит тяжесть побед и неудач. И чувства, вот что действительно пугает.

— Сабина Загитова! Спасибо за прекрасное выступление!

Сабина покидает лед, и тогда я слышу собственное имя.

— Мы знаем, что в зале находится Олимпийская Чемпионка две тысячи восемнадцатого года! Алина Загитова, вы бы не могли выйти к нам?

Нет. Не могла. Я нервно сжимаю свой рюкзак, в котором находятся коньки. Люди начинают оглядываться на меня.

— Извините, я не…

— Выходи! Выходи!

С места я не двигаюсь. На самом деле я уверена, встань я на лед сейчас перед таким количеством людей, тут же грохнусь в обморок. Мое самочувствие позволяет лишь неуверенно скользить по льду, называя это тренировками. Этери меня убьет, если узнает, каким образом я держала себя в форме.

Народ всё ликует, меня подталкивают ко льду. Я даже выдавливаю улыбку и делаю вид, что соглашусь.

А затем обращаюсь в бегство. Я действительно делаю это — убегаю от людей, которых вообще-то должна развлекать разными интервью и прочим. Непростительно это все. Когда я прихожу на свой (мой, потому что никто в здравом уме не будет кататься на таком льду) каток, то замечаю темную фигуру. На коньках.

— Рано или поздно ты должна была появиться здесь. Я все эти дни чувствовал себя долбаным маньяком. Удивительно, что твои родители не вызвали полицию.

Первая моя мысль — сбежать и от него. Но я сажусь на скамейку и дрожащими руками переобуваюсь.

— Я попросила тебя уехать. Даниил Маркович, мы уже решили, что сложно всё это. Мне семнадцать.

— Возраст меня волнует меньше всего. И тебя, я знаю, тоже.

Мне хочется плакать. Как никогда раньше. Я превращаюсь в тех самых слезливых девочек…

— Я уеду.

Конечно, рано или поздно он уедет из Ижевска, но уже в Москве через пару дней мы вновь встретимся.

— Но я хочу в последний раз уснуть рядом с тобой. Без поцелуев. Без касаний.