И лёд растаял (СИ)

— Алина вас любила?

«Любила. Но больше нет.»

— Я бы никогда не сделал того, что сделал из чистого животного инстинкта. И если бы она не любила меня.

Я вижу убитую горем мать. Она плачет и хочет к дочери, но мы так и не смогли пробиться к Алине.

«У нее психологическая травма. Она много спит». Это все, что нам сказали. Я пытался бунтовать, мне пригрозили.

С Лейсан решили, что будем действовать по уму. Я собирался залезть к Алине через окно, и притащить за собой ее маму. Но Лейсан была против, заявив, что так мы уж точно травмируем Алину.

— И что же мы будем делать?

Женщина утирает слезы.

— Для начала Алина не должна знать, что я здесь. И пока не должна знать всей правды. Это нечестно скрывать от нее, но будет сложно предугадать ее реакцию.

— Почему вы ждали так долго? Было же сразу ясно, что с системой что-то не то. Ладно… боялся и все такое. Но почему сейчас решили вернуться?

Я вспоминаю новости о том, что девочка-чемпионка получает травму, ломает ноги и теряет рассудок. Дурацкое СМИ.

— Просто я здесь. И единственное чего я хочу: чтобы вы забрали Алину и уехали очень далеко.

Комментарий к

В главе присутствуют строки из песни Андрея Леницкого “полетели листья”. Приятного прочтения)

========== Часть 28 ==========

POV Алина

— Даня…

Он стоит в полуметре от меня, в его глазах ужас и страх.

— Ты сошла с ума, Алина…

Я не понимаю, о чем он. Я чувствую, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. И я расплачусь? Да, точно.

Мои чувства никуда не исчезли. Они здесь же. Просто любовь омрачена его исчезновением и я не знаю, смогу ли когда-нибудь его понять.

— Дай мне руку. Пожалуйста, Алина.

Не понимаю зачем. Прячу руки назад и пошатнувшись, понимаю о чем это он. Даня думает, что я решила спрыгнуть с крыши. Наш план сработал и спустя всего десять минут он примчался сюда.

Я стою на самом краю крыши, мне страшно. Но, когда я увидела его, то обо всем на свете забыла. Мне и правда лучше сделать пару шагов вперед, чтобы ненароком не улететь вниз.

— Алина, умоляю…

— Мама?

Это самое страшное во всей этой ситуации. Мама словно призрак замерла позади Дани. За ним я не сразу ее увидела. Она бледная и напуганная.

Я спрыгиваю с бордюра и крепко обнимаю маму. Она начинает плакать, прижимая меня к себе.

— Я не стала бы! Мне нужно было увидеть его… мама… зачем ты притащил ее сюда?!

Даниил похоже и сам в шоке от того, что мама здесь.

— Лейсан, я просил вас оставаться там.

— Что?

Я сбита с толку. Даниил садится на холодный бетон, чувствую, что он начинает понимать, что за спектакль мы устроили.

Я опускаюсь рядом. Мама остается стоять поодаль.

— Ты правда не собиралась прыгать?

Качаю головой.

— Я не чокнутая. Извини, мам. Меньше всего я хотела впутывать тебя.

Она пятится назад, сжимая в руках ключи.

— Вы поговорите. Я… подожду в машине.

По лицу Даниила видно, что он готов дать дёру. Я хватаю его за руку.

— Я хочу знать, почему ты уехал. Не попрощавшись. Словно я никто. Будто просто… просто никто!

Меня начинает колотить. Даня не оправдывается. Он вообще ничего не говорит. На его лице — отчаяние.

— Я люблю тебя. Этот так тупо после того, что произошло, но я хочу слышать, что и я для тебя не просто «бывшая».

Даниил касается моей щеки.

Я плачу.

Не могу сдержать слез и утыкаюсь носом в колени. Слабо, да. Больно. Но мне плевать.

— Я любил тебя. И продолжаю любить.

Я не хочу ему верить. Убежать и никогда больше его не видеть — вот что лучше всего.

Но я верю.

Мы сидим в тишине, прислушиваясь к моим тихим всхлипываниям.

— Тогда почему ты ушел?

Даниил смотрит вниз. Люди постепенно просыпаются ото сна, кое-кто уже спешит на работу. Мне кажется, что я так и не услышу его ответа.

Но он рассказывает.

Рассказывает мне все.

— Ты не получила моего письма?

Не получила.

/» — Алина, я вижу, что наша жизнь стала невообразимо сложной. В этом нет твоей или моей вины. Любовь не то чувство,за которое нужно просить прощение. Я пишу тебе это письмо, чтобы ты поняла: я уезжаю не потому что испугался ответственности. Сложнее всего бросить тебя сейчас, заставить расхлебывать то, что начал я. Совсем скоро Этери тебе объяснит причину — она обещала.

Я люблю тебя, моя маленькая чемпионка.

Меня все еще мучает совесть, что из-за меня ты простудилась. Тренировка в девять вечера под снегопадом — худшее, что я мог придумать.»

Дрожащими руками Этери комкает листочек. Она знает, что он посчитал ее идиоткой и таким, понятным только этим двоим, назначил встречу.

Письмо летит в стол. Под замок. Там, где теперь хранится телефон Даниила и все его сим карты. Если он захочет связаться с Алиной, то обязательно это сделает.

Но для этого он слишком боится./

***

Проснувшись в больнице, я присаживаюсь. Все произошедшее ночью кажется сном. Но теперь по крайней мере я знаю, что делать. Воспоминания обрывками закрадываются в мои мысли и я трясу головой, прогонял их прочь.

Когда входит Этери, я уже полностью одета.

— Ты куда-то собралась? — спрашивает женщина, поставив на стол бутылку воды. — Сейчас нельзя. Там… репортёров и журналистов полный коридор.

Мне только это и нужно. Я поправляет воротник свитера.

— Они-то мне и нужны.