I love you, Peach (СИ)

Джинни не успела договорить фразу. Маркус прервал её на полуслове горячим и чувственным поцелуем, бесповоротно теряясь в нём, позволяя себе на несколько секунд насладиться этим сладким моментом. Наконец-то, как же он мечтал об этом. Ему было невыносимо видеть охваченную страхом Джинни, чьё хрупкое тело практически билось в судорогах. И хоть первостепенным его желанием было узнать, что же её так напугало, и почему это стало причиной её побега, но, взглянув в её глубокие глаза цвета молочного шоколада, Маркус позабыл обо всём. Он нуждался в Джинни так сильно. Пара минут ничего не решат.

Отстранившись друг от друга огромным усилием воли, они всё ещё продолжали тяжело дышать с закрытыми глазами, соприкасаясь кончиками носов.

— Точно умерла, — прошептала Джинни. С губ Маркуса сорвался тихий смешок, а руки опустились на волосы девушки, зарываясь пальцами в кудряшки. Такие приятные, словно пружинки из сахарной ваты. Маркус привстал, сбрасывая с себя рюкзак, который всё ещё висел на его спине, куртку, обувь и всю остальную одежду, оставаясь только в футболке и боксёрах. Не раздумывая ни секунды, он забрался к Джинни под одеяло, но с продолжением стоило повременить, и они оба это понимали. Было невероятно приятно находится в тепле тел друг друга, хоть это и казалось чем-то нереальным сейчас. Маркус оперся на локоть, заглядывая Джинни в глаза. Его взгляд был исполнен серьёзности и грусти, и девушке вовсе не нужны были слова, чтобы понять, о чём он говорит.

— Что ты здесь делаешь, Маркус? Как ты вообще нашёл нас? — слабым голосом спросила Джинни, стыдливо потупив взгляд.

— Ты ещё любишь меня?

Его вопрос застал Джинни врасплох, но ответ на него она знала всегда.

— Если бы я хотела защитить тебя от всего того ужаса, который происходит сейчас с моей семьёй, то мудрее было бы сказать, что нет. Но я не особо мудра и слишком эгоистична, — с сожалением в голосе признала Джинни.

Маркус с облегчением выдохнул, прикрыв глаза. Он услышал своеобразный, но вполне удовлетворительный ответ на свой вопрос, однако он должен задать ещё несколько.

— Почему тогда ты оставила меня? Я не знаю, что произошло между тобой и Джорджией, но зачем было так поступать со мной? — Маркус старался быть убедительным, но дрожащий голос и поджатые губы его выдавали.

Джинни глубоко вздохнула, переворачиваясь на спину. Маркус наблюдал за каждым её движением, он хотел услышать ответ сейчас же, но заставлял себя проявить терпение. Джинни сейчас намного хуже, ей нужно время.

— Я… не смогла сказать тебе «прощай», Маркус, — прерывающимся шёпотом ответила она. — Мне сложно тебе всё объяснить, и я, наверное, не смогу…

— А ты попытайся, — мягко, но строго попросил Маркус.

Джинни повернулась, обращая на него умоляющий взгляд:

— Пожалуйста, не нужно… Послушай… Я правда счастлива видеть тебя сейчас, но тебе лучше уехать отсюда как можно скорее…

— Джинни, я никуда не уеду, — настойчиво произнёс Маркус, слегка повышая голос. Он смотрел ей прямо в глаза, точнее, прямо в душу. Джинни много раз сталкивалась с этим пронзительным взглядом, напрочь теряя уверенность во всех своих установках.

— Джорджия… опасна, — с трудом выдавила Джинни, отводя взгляд. Дыхание Маркуса сбилось, но он не смел нарушить образовавшуюся тишину, давая Джинни возможность продолжить. — Она убивала людей, Маркус, — медленно прошептала Джинни. — Сейчас за ней пристально наблюдает детектив, которым оказался бойфренд Ника, помощника мэра. Подозреваю, что это прикрытие, и что, возможно, он и вовсе натурал, сукин сын! — сквозь зубы прошипела Вирджиния, поймав шокированный взгляд парня.

— Кого она убила, Джинни? — аккуратно спросил Маркус, напряжённо сведя брови. Он ощущал что-то между недоверием и нежеланием, чтобы слова девушки оказались правдой.

— Ну, как минимум, своего последнего мужа. Она его отравила, Маркус! И замаскировала это всё под сердечный приступ и аварию. Возможно, он не единственный, кого настигла жестокая расправа, но, если честно, я даже не хочу об этом знать, — Джинни зажмурилась, положив обе ладони на лоб.

— Как ты узнала об этом? Об отравлении? — Маркус сосредоточенно наблюдал за реакцией Джинни, ей было очень сложно об этом говорить не только потому, что её рассказ представлял собой описание семейной трагедии, но и потому, что количество их разговоров с Маркусом можно пересчитать по пальцам одной руки. Да, они были очень близки, но они ещё не успели пройти достаточно длинный совместный путь, чтобы безоговорочно доверять друг другу такие тайны. Бейкер понимал, что в данную секунду он переходит определённую грань, и был готов к тому, что может не получить ответ на один из своих вопросов.

Но Джинни сейчас нуждалась в его поддержке. Возможно, она чрезмерно наивна, но она ощущала необходимость поделиться с Маркусом всем, что её так сильно мучило. Где-то в глубине души она чувствовала, что он не предаст её доверие и не станет излишне распространяться.