I'm Humanoid (СИ)

— Каулитц, мать твою! Где тебя черти носят! — резкий и злой голос Йоста заставил меня забыть про все на свете. Все чувства куда-то испарились. Появился настрой работать, работать, и работать. Удивительная способность Дэвида! Это всегда меня удивляло.

— Дэвид, что случилось? — пискнул я, почему-то ощутив себя школьником, на котором сейчас злой учитель будет отыгрываться за все свои прошлые обиды.

Дэвид вздохнул.

— Прости, Том. Нервы. Короче у нас сейчас запись…

Я буквально подскочил на месте.

— Как это?! Еще же целых три дня!

— Я знаю, — напряженно и в то же время безнадежно произнес продюсер. — Образовалось окно, и… Короче, — рявкнул он, — Георг и Густав уже записываются. Если тебя не будет через час, я тебе твою же гитару запихаю в твою ленивую…

— Понял! — поспешно перебил его я. — Мы с Биллом сейчас будем.

— Билл мне не нужен. С ним мы отдельно будем работать. Ноги в руки и сюда! Живо! — не прощаясь, Дэвид бросил трубку. Я вздохнул, с тоской глядя на Билла. Все-таки планы придется подвинуть. Против Дэвида не попрешь…

Я приехал в студию и в коридоре чуть ни налетел на Фреда. Фред — это помощник звукорежиссера. Хороший он парень, веселый улыбчивый, но сейчас он был чем-то озабочен. На лице его не было привычной всем улыбки и глаза были задумчивый, даже смуглая кожа казалась бледной. Хотя может мне это показалось из-за разноцветного освещения коридора. Фред дернулся в сторону, что-то бормоча себе под нос, попытался обойти меня. Ему это удалось, он сделал несколько шагов за моей спиной и замер.

— Том? — переспросил он.

Я оглянулся.

— И тебе здравствуй, Фредди, — усмехнулся я.

С бешеными глазами Фред подбежал ко мне и посмотрел как-то снизу-вверх, хотя роста мы были примерно одинакового.

— Быстрей, быстрей, там уже с ума все сходят! — Фред развернул меня и толкал в спину к двери. Я послушно шел, почему-то не удивляясь. Потом до меня дошло:

— Все?

Но было поздно что-либо спрашивать, так как Фред втолкнул меня в комнату.

Я замер. На меня смотрело человек семь. Два уставших звукаря за пультом. Спокойный, но явно чем-то раздраженный Хоффман. Бледный, как поганка, и перепуганный до полуобморочного состояния Дэвид. И еще какие-то суровые дяди.

Я сглотнул. Дэвид подбежал ко мне и, схватив за локоть, потащил к этим самым дяденькам. Я почувствовал, как его руки дрожат.

— Вот! Это Том Каулитц! — сказал он, пытаясь придать голосу как можно больше уверенности.

Дяденьки и Хоффман о чем-то заговорили между собой. Я глянул на Дэвида. В моих глазах стоял немой вопрос: «что происходит?» Но Дэвид посмотрел на меня умоляюще: «Том, прошу…»

Я понял, что происходит что-то страшное. Раз уж даже наш Дэвид Йост, великий и ужасный, не может ничего толком объяснить, и ТАК волнуется, то это серьезно…

Совещание закончилось. Один из мужчин сделал шаг к нам.

— Ну что, — произнес он придирчивым голосом, — давайте послушаем…

— Нет, нет, нет! Это никуда не годится! Давай еще раз! — услышал я голос одного из мужчин. Все они стояли крайне недовольные. Фред забрал у говорящего микрофон и тяжело вздохнул:

— Том, давай еще разок? — он тоже устал, как и я.

Я глянул на часы. Я здесь уже часов пять. Пальцы болели жутко. Очень хотелось есть. Спина ныла. В ушах гудело.

Я с тоской посмотрел на Дэвида. Через разделявшее нас стекло он казался еще бледнее, чем был. Он тоже смотрел на меня с жалостью. И только незаметно пожал плечами, что и было ответом мне.

Я уже не искал поддержки в Дэвиде. Как только он начинал что-либо говорить, как его затыкали. Он пытался уговорить отпустить меня уже. Пытался объяснить, что я не репетировал. Пытался… Но все, чего ему удалось добиться, это только чтобы меня отпустили в туалет. И то в сопровождении Фреда.

Не знаю по какому кругу я стал снова играть наши песни. Я играл на автомате и ничего не соображал. Да и, наверное, это было к лучшему…

— Каулитц! Каулитц!

— А? — я очнулся.

— Все хорошо, Том? — поинтересовался Фред.

— Да, все хорошо, — ответил я.

— Нет, я тебе говорю, что все хорошо. Но они хотят, чтобы было еще лучше. Так что давай…

Я тихо застонал, понимая, что больше не выдержу. И тут произошло нечто неожиданное.

Дэвид сжал кулаки, снял наушники и кинул их на диван. Потом решительно открыл дверь в комнатку где сидел я.

Он подошел ко мне, снял с меня наушники, отнял гитару, поставил ее в сторону и поднял меня за локоть, поставил на ноги. Я едва не упал, так как ноги затекли. Позвоночник захрустел, когда я прогнулся, разминая его. Голова кружилась и перед глазами были искры.

— Вы совсем офигели, да? — рявкнул Дэвид. — Как можно так издеваться над ребенком?!

Ого… я ребенок?

Дяденьки видно офигели от такого заявления и теперь стояли, глядя на нас огромными глазами.

Потом один откашлялся.

— Вы хоть представляете, что вы сейчас говорите? Вы же своими руками рушите…

— Я все прекрасно понимаю, — отрезал Дэвид. — Я все понимаю. Это МОИ ребята. И я люблю их, как собственных детей. И не дам в обиду таким как вы. Знаю я, что вам от них нужно. Так вот, МЫ не нуждаемся в вашей «крыше». МЫ всего добьемся сами! Пошли, Том…