I'm yours, you're mine (СИ)

— Где самая лучшая в мире шлюха-жена? — закричал Микки, выразительно жестикулируя, когда Йен опустил его на диван. — Или теперь людям нужно приглашение, чтобы навестить сбитого машиной мужа?

— Съебалась, — ответила Мэнди, загоняя коляску в дом, после чего дверь с громким звуком захлопнулась.

— Куда это? — удивлённо заявил рыжий, присев рядом с парнем на край дивана. — С ребёнком?

— Сказала, что к каким-то родственникам по делам, — равнодушно ответила Мэнди, направляясь в кухню.

— К каким, блять, родственникам? — воскликнул Йен.

— Она узнала, что я не смогу ходить и дала дёру, так? — холодно промолвил Микки, прервав диалог сестры с парнем. — Да, так и есть. — не получив ответа, сделал вывод парень.

Гробовая тишина. Ни слова в доме. Милкович знал, что рано или поздно все его близкие покинут его из-за травмы, но не думал, что это произойдет так скоро, в самый трудный период реабилитации.

— Кто будет чай? — прервала тишину Мэнди, неловко улыбнувшись.

— Я. — согласился Йен, хотя он вовсе не хотел пить.

— Пойду наверх, прилягу, башка болит, — бросил Микки. — Ах, блять, я же не могу ходить! — громко вскрикнул он, резко вскинув руки вверх.

— Зато я рядом. Отнесу тебя, — расплылся в подбадривающей улыбке Йен.

Мысли о событиях последнего месяца не давали Микки Милковичу покоя. Рождение сына, каминг-аут, покушение на его жизнь собственным отцом, отношения с Йеном. И теперь ещё и кидалово от жены.

У Микки дико болела голова. В ушах звенело, а на лбу пульсировала вена. Это все из-за аварии? Возможно. В любом случае все физические боли не сравнятся с осознанием того, что он больше никогда не сможет ходить.

Неужели невозможность заставит всех в его жизни бежать от такой обузы? По крайней мере, Мэнди и Йен рядом. Не то что блядожена, сбежавшая при первой проблеме.

Ему было страшно, ужасающе страшно. Это чувство безысходности, когда понимаешь, что не можешь сделать вообще ничего, преследовало его постоянно. Сильнее сжав подушку под своей головой, Милкович наконец смог успокоиться, закрыть глаза и уснуть. Но он знал, что всё самое сложное только впереди.

***

— Что мне делать? — передав другу кружку с горячим чёрным чаем, спросила Мэнди. Она выглядела обеспокоенной. Больше, чем обычно.

— В смысле? Продолжать жить, как прежде, — не понимая, что она имеет в виду, ответил рыжий.

— Он не может ходить, не может дальше зарабатывать, чёрт, да он не сможет приготовить себе поесть, — еле сдерживаясь от слёз, тараторила Мэнди, дрожащими руками ставя свою кружку с чаем на стол.

— Зато он всё ещё твой брат. И мой парень. И мы сделаем всё, чтобы ему помочь: будем рядом, — медленно произнёс Галлагер, взглянув на подругу.

— Хорошо. Врач дал мне список лекарств, которые ему нужно принимать каждый день, для восстановления сил. — кивнула она. — Сейчас мне нужно на работу. Возьму ещё одну подработку, чтобы подзаработать. — как можно бодрее объяснила Мэнди.

— До ночи вернёшься? Пойду на работу раньше. Может, найдётся лишняя работа. — кивнул Галлагер.

— Постараюсь.

— Ты не одна, — прошептал Йен, обняв Мэнди. — Всё будет хорошо.

***

Звуки хлопающих шкафов и шуршащих пакетов прервали довольно-таки хороший сон Микки: в нём он всё ещё мог ходить.

— Какого хрена ты делаешь? — протянул он, после того, как хорошенько позевал и потер глаза.

— Раскладываю по полкам вещи, — не отвлекаясь от процесса, бросил Йен.

— Аааа, — ответил Микки, снова зевнув. — Но та пидорская футболка принадлежит не мне, — промолвил он, указав на серебристую майку, похожую на ту, в каких обычно танцуют в клубе «Белая Ласточка».

— Она моя, — рыжий развернулся к парню.

— И хули она тут делает? — в непонимании приоткрыв рот, спросил Микки.

— Переезжаю. К тебе, — пояснил Галлагер.

— Нахуя? Твой дом сгорел, блять, что ли? — возмутился Милкович, приподнимаясь на кровати.

— Так будет легче за тобой следить, — улыбнулся Йен.

— Я тебе, блять, ребёнок что ли?! — всё ещё охуевал Микки. — Я могу о себе позаботиться. Возвращайся домой. — буркнул парень, махнув рукой в сторону двери.

— Уверен? — невозмутимо произнёс рыжий, подойдя к двери.

— Д-да, — ответил брюнет. — Только сначала своди меня поссать.

— Нет уж. Если я ухожу, то ссать ты будешь в кровати, — скрестив руки на груди, заявил Галлагер.

— Не ахуел ли ты часом? — возмущенно фыркнул Микки.

Йен продолжал с невозмутимым видом пялиться на парня, ожидая ответной реакции.

— Ладно. Хорошо. — недовольно ответил парень.

— Скажи это, и я останусь, — промолвил рыжий, приближаясь к кровати парня.

— Сказать что?

— Ты знаешь, — бросил тот, а Микки тяжело вздохнул.

— Ты мне нужен, — еле слышно произнёс Милкович, когда лицо Йена оказалось напротив его собственного. — Останься.

Через мгновение губы Галлагера осторожно коснулись губ Микки, словно боясь, что его оттолкнут. А брюнет совсем не хотел отстраняться и только дотронулся свободной рукой до его щеки. Йен крепче прижал парня к себе, нежно целуя. Внутри как будто всё перевернулось и казалось, что с каждым новым прикосновением губ чувства становятся ещё больше, ещё сильнее.

Тяжело дыша, они оторвались друг от друга.