И маги могут быть королями

– Сколько? - выпив целых две бутылки вина, вампир сохранял ясность ума. Даже более того: хмеля не было видно ни в одном глазу. - Ох, знал бы, что сюда так часто ходят, давно бы подторговывать начал винцом, что ли, или чем-нибудь другим. Видите ли, мне для изысканий золото необходимо-с, а вот магией только его и не получить. Представляете моё положение? У меня, алхимика, чьё имя гремит, - вампир смахнул слезу, - то есть гремело-с на весь Ксар, нет золота!

– А как Вы, собственно, здесь-то оказались? И как Вы стали, гм, - Фридрих уже проникся уважением к Феофану, и ему уже казалось стыдным называть его вампиром.

– Как я стал вампиром? О, это очень длинная история, и много времени уйдёт, чтобы Вам её поведать, игемон.

– Чего-чего, а времени у меня теперь уйма, - Фридрих улыбнулся. - Не то что раньше.

– Ну, тогда слушайте. И, как говорится, не говорите, что Вы не слышали-с...

Родился я в первый год правления Аэция Флавия, в городе Феликс. Как я понимаю-с, эти катакомбы - последнее, что от него осталось. С раннего детства я мечтал проникнуть в тайны всех вещей, что меня окружали, и поэтому я стал алхимиком. Спросите, какая связь? Собственно говоря, практически никакой. Меня привлекали все эти сверкающие колбы, реторты, - Феофан любовно погладил одну из маленьких стеклянных колб. - И в этом я достиг некоторых высот. Собственно, результатом моих изысканий стал вывод о возможности создания Золотого камня. Что, не слышали о таком? Он, исходя из моих изысканий, мог превратить свинец в золото и создать кое-какой эликсир, продлевающий жизнь. Вот теперь понятно-с, о чём я?

– Философский камень... - теперь Фридрих не мог скрыть своего восхищения. Ещё бы, ведь перед ним сидел создатель настоящей мечты алхимиков!

– Значит, так его стали называть? Гм, несколько странно-с. Так вот, когда мои изыскания практически закончились, ко мне прибыл посланец богов, Меркурий, предложив исполнение любого желания, лишь бы только я отдал им Золотой камень. А потом уничтожил все связанные с ним записи. И что бы Вы думали-с?

– Вы отказались им его отдавать?

– Напротив, игемон, напротив! Я согласился при некоторых условиях. Во-первых, попробовать получившийся эликсир. Во-вторых, я потребовал у Сатурна даровать-с мне некоторые магические способности. Ну а в-третьих, - глаза Феофана расширись, и он стал похож на аркадского религиозного фанатика. - Позволить мне вечно заниматься алхимией. Естественно, такая возможность мне была дарована, но с небольшим побочным эффектом-с, который Вы сейчас и видите перед собой, игемон. Первым же утром, когда наша сделка была заключена, я почувствовал-с второе дно этого подарочка. Вы не можете представить, какую боль испытывает вампир на солнечном свете! Кожа начинает отходить и обугливаться, глаза слезятся, а потом, скорее всего, появляется слепота. Ну а что хуже всего - так это люди! Весь Феликс вышел поохотиться на меня, забыв, как на протяжении шестидесяти лет я, и только я, охранял его от моровых поветрий, нашествий саранчи, крыс и голода. Мне ничего-с не оставалось, кроме как бежать в эти катакомбы, благо потайной ход из моего дома вёл на нижние этажи подземелий. А ночами я переносил все мои вещи, что не тронули мародеры в патрицианских тогах и чиновничьих туниках! Почти вся моя библиотека и все запасы золота были растасканы. Книги-то я смог вернуть магией, а вот золото...

И вот я уже многие годы сижу здесь совсем один, считая не дни, а годы моего вынужденного заточения. Но вот теперь появились Вы.

– К сожалению, я ничем не лучше Вас, Феофан.

– Да-с, но это-то поправимо! Я могу вывести Вас, игемон, к ближайшему выходу, но останется только надеяться, что там нет-с сторонников этого вашего...

– Реджинальда, милостивый государь.

– Да, игемон, Реджинальда.

Лойола встал со своего стула, походил по комнате, смотря себе под ноги, и внезапно вскрикнул:

– Решено, игемон, сегодня Вы поспите, а назавтра-с двинемся в путь.

– Замечательно, милостивый государь, - только тут Фридрих почувствовал, как сильно устал за время бегства и похода по катакомбам. И, зевнув, уснул.

Феофан бережно поднял его на руки (с той же лёгкостью он поднимал своё кресло) и перенёс в одну из боковых комнат, где располагалась спальня. Лойола, ещё раз бросив взгляд на Фридриха, сел за свой рабочий стол, а потом вышел ещё в одну боковую комнату, где у него были арсенал и гардероб.

Проснувшись, Фридрих с радостью отметил, что пока что находится в мире живых. Отворив дверь, он так и застыл на месте: посреди комнаты больше не было стола, зато висела огромная карта катакомб. Возле неё стоял и Феофан Лойола, сменивший робу алхимика на ксариатские доспехи. На нём была ксариатская кольчуга-лорика, где вместо колец тело защищали металлические пластины, на голове у него был легионерский шлем, который ничуть не изменился за многие века своего существования.