И маги могут быть королями

"Бессмертные" кинулись на аркадские ряды, сотнями погибая от стрел. Среагировавшие со скоростью молнии айсары выбежали в первые ряды и выставили вперёд копья, не давая султанской гвардии подойти. Земля между шатрами и айсарами была усеяна трупами. До копий северян добежало едва ли десятая часть от "бессмертных"- вряд ли можно было насчитать семь сотен человек.

Партафцам было всё равно: они шли в атаку с яростью обречённых, погибая на копьях айсаров.

Но северяне не дрогнули. Всего в трёх шагах от Андроника один из партафцев кинулся на копья айсаров, стараясь достать своим мечом противника. Стоявший позади наёмников огнар одним ударом меча покончил с мучениями "сына гор" - руки у партафцев были отнюдь не из камня, и кровь из них хлестала тоже нормальная, человеческая. Хотя дрункарий не удивился бы, потеки из кровоточащих обрубков змеиный яд.

Всё-таки бросаться в настолько безнадёжную атаку не решились бы и эльфы, не то что люди. Андроник решил пообщаться на эту тему со священниками: не относят ли они горцев к одержимым демонами?

Не больше чем через пять минут у шатров стоял лишь дервиш, говоривший с Андроником. Он воздел руки к небу, глядя на восток - и через мгновение умер, убитый стрелой аркадца. С колдунами и чароплётами надо поступать так и только так. Иначе сами распрощаетесь со своею жизнью...

Крики из султанского шатра стихли, и аркадцы стали стягивать кольцо вокруг лагеря, боясь попасть в ловушку. А вдруг лагерь был лишь приманкой, и Аббас сейчас посылает свою пехоту прямо на столпившихся противников? К тому же Фердинанд со своими рыцарями пока не вернулся.

Погибни огнарский принц, в руках у Иоанна оставался лишь один козырь - Артуа и Даркмур, оставшиеся "в гостях" у императора. Они числились в почётных заложниках, и их могли убить в любой момент, выкинь Фердинанд какую-нибудь штуку. К счастью, сами Владетели вряд ли догадывались об этом...

Андроник подошёл к султанскому шатру, который уже окружили кольцом чуть ли не в сто слоёв.

Во многих местах серебристый шёлк (такой делали только на далёком юге, в неизвестных аркадцам землях) был прожжён, а из пятнадцати трёхметровых столбов, подпиравших крышу, осталось только три.

Среди обугленных трупов дервишей стоял невысокий смуглый человек лет сорока. Его ястребиный нос смотрел точно в землю, а маленький подбородок качался в такт то ли смеху, то ли плачу. Белая шёлковая чалма валялась на земле, на лысой голове были видны капельки пота. Едва Андроник вошёл, человек поднял голову. Серые глаза Аббаса спокойно смотрели на дрункария, султан произнёс только одну фразу.

– Дозволено ли мне будет выбрать шёлковый шнурок? - в этих словах не было ни страха, ни отчаяния. Только достойное правителя холодное спокойствие.

– Я не слишком понял Вас, султан-наме, - так в Партафе обращались только к правителям.

– Дозволено ли мне будет выбрать шнурок, которым меня удушат?

– Султан-наме, император не приказывал мне Вас удушить. Наоборот, просил оказывать почести, если правителя Партафы случайно схватят! - Андроник еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

– О, император Аркадии хитёр! Он хочет поиздеваться надо мной, заставляя меня смотреть на устроенное по его подсказке предательство.

– Султан-наме, я не особо понимаю... - "Он что, свихнулся перед смертью?".

– Всё моё войско бежало с Менгли-Хазреем, бросив меня здесь.

– То есть...

Аббаса, окружённого охраной, доставили в деревню к самому закату. Тогда же вернулся и Фердинанд. Принц был в полном недоумении после всего увиденного и услышанного от пленных.

Оказывается, когда огнары смогли отогнать противника от южного берега Мергары, армия Аббаса побежала отнюдь не из-за страха. Они, конечно, испугались атаки тяжёлой конницы, но главное было не в этом. Командир пехоты Аббаса, Менгли-Хазрей, отдал приказ об отступлении.

Из слов пленников было понятно лишь то, что офицеры кричали всем отрядам, что клибанарии аркадцев зашли в тыл армии, убив самого султана. Андроник аж позавидовал, узнав, что этих клибанариев было то ли двадцать, то ли тридцать тысячам. К сожалению, столько не набралось бы по всей империи.

Похоже, Менгли-Хазрей давно затевал предательство, великолепно использовав войну с Аркадией. Теперь Аббас был низложен, армии у Партафы не было, кроме отрядов Менгли-Хазрея, и новоиспечённый султан мог диктовать любые условия народу.

Естественно, как только заключит перемирие с Иоанном. Император с самого начала не хотел затяжной войны с Партафой: так, несколько битв, возврат давно утерянных равнинных земель, простая демонстрация силы султану. После этого мир и, скажем, территория от Мергары до городка Ефратисия - пятьдесят лиг земли. Да и указания насчёт содержания султана Иоанн дал в шутливой форме. Кто же знал, что султан будет схвачен здесь и сейчас, а не спрячется в горных твердынях?