И магия впридачу

  "Ты получил мое тело, но душу никогда не получишь, - подумала Василиса. Она хотела сказать это вслух, но не смогла вымолвить ни слова. - Почему так? Неужели во мне не осталось ничего моего? Не всю же кровь он мне заменил! Борись! Борись, тряпка"! Накатила тошнота, вокруг все расплылось, а голову будто охватило тисками. Она начала задыхаться.

  - Моя королева, ты выжжешь себя, - Констанс вдруг остановился, достал из кармана платок и утер Василисе нос. На белоснежной ткани остались капли крови. Потом он махнул рукой и рядом с девушкой появились оборотни. - Продолжим после ритуала. Сейчас у меня нет времени возиться с тобой.

  И Василису в миг отпустило. Она вновь была собой, боль утихла, оставив после себя лишь гулкую тишину и... разочарование от обретенной свободы? Оборотни подхватили ее под руки и потащили дальше, но теперь она не сопротивлялась. Ей было все равно, главное, что в голову не лезут и думать не мешают. А подумать было о чем. Внезапное откровение Констанса и последующее поведение собственного тела не на шутку испугало девушку. Машинально она закрыла глаза и сосредоточилась, но уже не на внешних огоньках, а на своем собственном. Сначала увидеть себя не получалось. А потом где-то внутри девушка увидела чистое серебристое сияние. Вот это красота! Василиса заворожено смотрела, как переливаются перламутром лучи маленького солнышка, ей захотелось опустить в него ладони, согреться в таком желанном тепле. Осторожно, шаг за шагом она приближалась к нему, как вдруг почувствовала какую-то маслянистую, липкую пленку. Пока ее не было заметно, она казалась прозрачной, но едва Василиса коснулась ее поверхности, пленка заворочалась как живая, начала кипеть и плеваться черными ошметками Тьмы. Девушка испугалась и задергалась, будто попала в паутину. Потом это сравнение навело ее на мысль расслабиться и замереть. Внешне и так казалось, что она без сознания и висит на руках оборотней, а вот ее внутренняя Василиса не собиралась сдаваться без боя. Она затихла, внимательно наблюдая за пленкой, поверхность которой чуть погодя успокоилась, а потом вновь стала прозрачной. Глядя на свое солнышко, Василиса начала звать его, едва водя по воздуху рукой, словно желая ощутить под пальцами мягкую шерстку котенка. В какой-то момент ей показалось, что она уже слышит его завораживающее довольное урчание, а кончики пальцев утопают в теплой шкурке. И вдруг солнышко вспыхнуло, маленький лучик стрельнул в сторону Василисы, пробил пленку и превратился в ее ладонях в котенка. Черная поверхность вновь вспучилась, но прореху затянуть не смогла. Василиса обрадовалась и вновь замерла. Теперь она думала о красивой полянке, представляла свежий ветер и дубы-великаны, мягкую травку, в которой мог бы играть котенок, и запах скошенных трав. Лучи один за другим начали отрываться от солнышка, нанося пленке ощутимые пробоины. Она вновь закипела, но черные ошметки уже не могли помешать той девственной природной красоте, которая возникала вокруг девушки. Да и Василиса перестала бояться Тьму. Через пробоину она смело шагнула к солнышку, прикоснулась к нему, а потом слилась с ним в единое целое. Она сама стала серебристым сиянием, вспыхнула, опаляя пленку, и радостно рассмеялась, видя как она лопается, шипит, испаряется и пропадает без следа.

  -Ну-ну, моя королева, - Констанс склонялся над Василисой, висящей на оборотнях, и ощутимо шлепал ее по щекам. - Пропустите самое интересное!

  Василиса вздрогнула и открыла глаза.

  - Где я? - так не вязалась окружающая ее давящая тьма с тем сиянием, что она только что видела.

  - В подвале, моя королева. Время ритуала пришло!

  Когда глаза привыкли к полутьме, Василиса увидела алтарь - огромную черную каменную звезду с какими-то высеченными желобами, углублениями и лежащими по ее лучам змеями цепей. От нее веяло таким животным ужасом, что сил отвести взгляда не было.

  - Сюда ее! - скомандовал Констанс, и Василисе на миг показалось, что он говорит о ней. Но верные оборотни, оставив Василису подпирать каменную стену, бросились куда-то в сторону. Проследив за ними взглядом, она увидела Аню. Ведьма висела на связанных руках, не доставая ногами пола, голова безвольно свешивалась на левое плечо. Подол ее и без того короткого сарафана, поднялся и теперь едва прикрывал бедра, отчего довольно красивые ноги, казались еще длиннее, а их нагота вселяла чувство обреченности и беззащитности. Мужики же, казалось, не замечали ее привлекательности. Довольно грубо они вздернули тело Ани так, что веревка, спутывающая руки, соскользнула с огромного железного крюка. Девушка рухнула вниз, но об пол, как предполагала Василиса, не ударилась, пойманная оборотнями. Зато она тихо вскрикнула и пришла в себя.

  -Очнулась, - хмыкнул Констанс, - тем хуже для тебя... На алтарь ее!