И меркнет свет

– А потом девушка, которую я любила, стала слугой Палласа. Жертвой. И ее дети, и их дети, все они приходили в этот мир и становились слугами. Жизнь без любви, семьи и всего, о чем я когда-то мечтала для нас.

Джуд почувствовал, как в горле закололи слезы. Всю его жизнь ему говорили, что суть Хранителя Слова рождена из долга, одиночества и служения. Но на самом деле суть его предка – суть первого Хранителя была связана с любовью.

Ее тяжелый взгляд остановился на лице Джуда.

– А теперь ты. Последний из рода Везерборнов. Последний живущий потомок моей Темары. Зная, кем она была, что она для меня значила, что с нами сделали… Понимаешь, почему я позволила Антону отправиться на поиски, хотя знала, что скорее всего они завершатся неудачей? Понимаешь, почему я позволила ему надеяться? Ради вас обоих.

Джуд закрыл глаза и вытер щеки.

– Спасибо, что сказали мне.

– И даже сейчас, в конце, у меня не получается не надеяться, – сказала она, наклонившись вперед и взяв Джуда за руку. – Ты обладаешь ее силой. Я поняла это, лишь только увидела тебя в Эндаррионе.

Джуд сжал ее холодную руку, заставляя себя сделать немыслимое. Сделать выбор, хотя он все бы отдал, лишь бы его не делать.

– План Антона не сработает, – сказал он, встретившись с ней взглядом. – Я знаю это. И вы это знаете. Но я не могу ждать, пока он это примет. Бог на воле, и он собирается разрушить мир, если я что-то не предприму. Если мы что-то не предпримем.

Он не отрывал от нее взгляда, чтобы она поняла, кого он имеет в виду под «мы».

Она посмотрела на него с предупреждением.

– Только пророк может освободить священное слово, – медленно произнес он. – Вы пророк.

Он видел, что она поняла.

– Ты хочешь, чтобы я предала его. Соврала ему.

– Вы уже и раньше врали ему, – ответил Джуд, отказываясь отворачиваться от обвинения в ее глазах. – Вы многое скрывали от него.

Джуд понимал, что, следуя такому плану, сделает практически то же самое, что сделал по отношению к нему Антон. Будет хранить этот секрет, чтобы защитить другого.

Но это не то же самое.

– Мы отправимся в Паллас Атос, как и сказали, – произнес Джуд. – Найдем Реликвии. И когда встретимся с богом, вместо того чтобы связать его, убьем. Вы освободите священное слово внутри меня и убьете им бога.

Она долгое время молчала, но Джуд видел решимость в ее глазах.

– Он не простит меня за это. Никого из нас. Это его уничтожит.

– Знаю, – сказал Джуд. Он не мог думать о том, что это сотворит с Антоном. Джуд поклялся защищать его и теперь наконец нарушит эту клятву. – Знаю, что прошу слишком многого.

Странница безжизненно рассмеялась:

– Ты просишь от меня слишком многого? Ты отдаешь свою жизнь, Джуд. Ты проклят этим выбором, потому что я посмела бросить вызов Палласу и богу. Другие пророки, они могли найти другой способ сохранить священное слово, но решили сделать тебя его Хранителем, потому что хотели наказать меня. Возможно, даже правильно, что я должна это сделать. Возможно, они всегда хотели меня так наказать.

– Так вы это сделаете? – спросил Джуд, сосредоточившись на ее словах, а не на наполнившей их горечи. – Поможете убить бога?

Она вздохнула, внезапно показавшись намного старше. Уставшей.

– Да, но, Джуд, неужели ты считаешь, что, скрывая это от Антона, облегчишь ему задачу? Возможно, лучше ему с этим смириться.

– Мы не можем рассказать ему, – сказал Джуд. Ему и так достаточно долго удавалось не пропускать отчаяние в голос, но внезапно оно зазвенело в нем. – Мы не можем, не можем.

Странница рассматривала его лицо в этой уже знакомой, оценивающей манере, пока не нашла ответ, который искала.

– А. Ты хочешь сохранить это в секрете не чтобы защитить его. А потому что боишься, что сдашься, если он будет умолять тебя не делать этого.

Джуд пристыженно опустил взгляд в пол.

– Ты хочешь жить, – тихо произнесла Странница.

– Мне нужно время, – признал Джуд. – Пусть и немного.

На лице Странницы вспыхнул призрак улыбки.

– У меня в жизни было много времени. И могу сказать тебе, что, много или мало, не имеет значения. Важно, как ты им распорядишься.

35. Беру

Гигантские статуи стражей правосудия нависали над входом в гавань Тарсеполиса.

Бог стоял на вытянутой руке статуи с факелом и смотрел вниз на город. Беру чувствовала, что его воля окутывает ее тело, темные щупальца тянут ее, как марионетку за ниточки.

Стоявший рядом с ней Лазарос встал на колени.

– Святой, пришло время обрушить твой гнев на этот город. Показать им, что происходит, когда они отворачиваются от твоего света.

«Ты не обязан это делать, – сказала Беру. – Ты мог бы помочь этим людям. Облегчить их страдания».

– Людям нужны страдания. Так они учатся повиноваться. Ты научила меня этому, маленькая смертная.

«Нет, – твердо сказала Беру. – Это не…»

– Слуга, – обратился бог к Лазаросу, – скажи мне, нужны ли людям страдания?

Лазарос склонил голову: