«И мы, как боги, мы, как дети…»

Запал багровый день. Над тусклою водой
Зарницы синие трепещут беглой дрожью.
Шуршит глухая степь сухим быльем и рожью,
Вся млеет травами, вся дышит душной мглой

И тутнет, гулкая. Див кличет пред бедой

Ардавде, Корсуню, Поморью, Посурожью, —
Земле незнаемой разносит весть Стрибожью:
Птиц стоном убуди и вста звериный вой.

С туч ветр плеснул дождем и мечется с испугом

По бледным заводям, по ярам, по яругам…
Тьма прыщет молнии в зыбучее стекло…

То, Землю древнюю тревожа долгим зовом,

Обида вещая раскинула крыло
Над гневным Сурожем и пенистым Азовом.

1907

Коктебель

10. Полдень

Травою жесткою, пахучей и седой
Порос бесплодный скат извилистой долины.
Белеет молочай. Пласты размытой глины
Искрятся грифелем, и сланцем, и слюдой.

По стенам шифера, источенным водой,

Побеги каперсов; иссохший ствол маслины;
А выше за холмом лиловые вершины
Подъемлет Карадаг зубчатою стеной.

И этот тусклый зной, и горы в дымке мутной,

И запах душных трав, и камней отблеск ртутный,
И злобный крик цикад, и клекот хищных птиц —

Мутят сознание. И зной дрожит от крика…

И там – во впадинах зияющих глазниц
Огромный взгляд растоптанного Лика.

1907

11. Облака

Гряды холмов отусклил марный иней.
Громады туч по сводам синих дней
Ввысь громоздят (всё выше, всё тесней)
Клубы свинца, седые крылья пиний,

Столбы снегов, и гроздьями глициний

Свисают вниз… Зной глуше и тусклей.
А по степям несется бег коней,
Как темный лёт разгневанных Эриний.
И сбросил Гнев тяжелый гром с плеча,

И, ярость вод на долы расточа,

Отходит прочь. Равнины медно-буры.

В морях зари чернеет кровь богов.

И дымные встают меж облаков
Сыны огня и сумрака – Ассуры.

1909

12. Сехмет

Влачился день по выжженным лугам.
Струился зной. Хребтов синели стены.
Шли облака, взметая клочья пены
На горный кряж. (Доступный чьим ногам?)

Чей голос с гор звенел сквозь знойный гам

Цикад и ос? Кто мыслил перемены?
Кто, с узкой грудью, с профилем гиены,
Лик обращал навстречу вечерам?

Теперь на дол ночная пала птица,

Край запада лудою распаля.
И персть путей блуждает и томится…

Чу! В теплой мгле (померкнули поля…)

Далеко ржет и долго кобылица.
И трепетом ответствует земля.

1909

«Сочилась жёлчь шафранного тумана…»

Сочилась жёлчь шафранного тумана.
Был стоптан стыд, притуплена любовь…
Стихала боль. Дрожала зыбко бровь.
Плыл горизонт. Глаз видел четко, пьяно.

Был в свитках туч на небе явлен вновь