И на щите Давидовом начертано «Моссад»

Это был первый случай, когда столь современный советский самолет оказался на Западе. Даже спустя несколько десятилетий представители ВВС США и НАТО вспоминают об этом эпизоде как о выдающемся достижении израильской разведки. Это действительно стало показателем мастерства в агентурной работе; замечательно действовала и «американка». Характерный эпизод: когда Мунир попрекнул, что она использовала его чувства для выполнения задания, женщина проникновенно сказала: «Да, это так, но и шпионы могут чувствовать». Операция завершилась благополучно. Семья Редфа обзавелась новыми именами, а деньги, полученные в качестве вознаграждения, позволили им вести обеспеченную жизнь в Израиле. «Американка» также благополучно покинула Ирак, и до сих пор спецслужбы так ее и не «вычислили». Спустя некоторое время «МиГ-21» открывал воздушный парад в честь 20-й годовщины государства, а знание его особенностей и боевого применения заметно помогли израильским пилотам в Шестидневной войне.

А пример Мунира Редфы оказался заразительным: 11 октября 1989 г. на небольшом аэродроме Мегиддо на севере Израиля приземлился «МиГ-23» первого официального перебежчика из Сирии. Эта модель «МиГа» была уже известна (он поставлялся арабам с 1973 года), но содержала ряд существенных доработок в электронной «начинке» и потому представляла интерес как для израильских, так и для американских ВВС. Майор сирийских ВВС Мухаммад Бассам Адель, 34-летний холостяк, несомненно, рисковал своей жизнью, — во время полета его могли сбить как сирийцы, так и израильтяне. Израиль даже выразил искреннее удивление его прибытием и тем, что израильская система ПВО не сумела выявить отдельный самолет. На пресс-конференции летчик заявил, что он действовал совершенно самостоятельно и у него ранее не было никаких контактов с Израилем. Сирийцы, естественно, тут же заявили, что Адель был в течение нескольких лет шпионом «Моссада» и просто украл самолет. В данном случае реакция Сирии гораздо более обоснована. Майор ВВС просто не стал бы рисковать головой, без предупреждения вторгаясь в воздушное пространство Израиля — система ПВО отреагировала бы на появление «чужого» однозначно и жестко: его перехватили бы и сбили либо истребители, либо зенитчики. Да и «демократических идеалов» и денег он бы получил не меньше — но с куда меньшим риском, — если бы полетел на север и посадил бы самолет на какой-нибудь американской авиабазе. Майору было нужно именно в Израиль — косвенно это подтверждается и тем, что Адель, так же как и Редфа, быстренько получил новое имя, и ему помогли начать новую жизнь. Что же касается действительно произошедшего переполоха в системе радиолокационной разведки и оповещения, то скорее всего он вызван техническим сбоем системы ПВО. Израильская разведка ожидала бегства Аделя, хотя и не знала точно, когда это произойдет.

Одна из крупных операций, санкционированных «Амитом», привела к осложнениям и временной смене руководства. Это было связано с Марокко. Ведущий член Лиги арабских стран Марокко устами своего руководства всегда горячо поддерживало дело «освобождения» Палестины, оказывало поддержку ООП, присоединялось к пылким национал-популистическим декларациям ЛАС. Однако король Марокко Хасан II с его прозападными настроениями чувствовал угрозу со стороны радикальных режимов в соседнем Алжире и несколько более удаленном Египте, и тайно сохранял взаимовыгодные отношения с Израилем. «Моссад» оказал Хасану II помощь в создании его секретной службы, а король в своей стране умерял антисемитизм и не препятствовал еврейской эмиграции[47]. Отношения между двумя странами были тайными, но очень прочными — просто близкими к идеалу. Но именно эти «близкие к идеалу» отношения вскоре привели к весьма тяжкому потрясению для разведсообщества Израиля и для самого Меира Амита. В историю это вошло как «дело Бен-Барки».