И на щите Давидовом начертано «Моссад»

Производство современного оружия — не только одно из сложнейших, но и одно из самых дорогостоящих видов производства. Фактически только две сверхдержавы в период после второй мировой оказались способны производить весь комплекс оборудования для оснащения вооруженных сил — от солдатской амуниции до авиации и ракетной техники. Даже Франция, третий «оружейник» мира, приобретала кое-что из военной техники или вступала в кооперацию с другими европейскими странами для производства некоторых типов (например, «евроистребителя») оружия. Другие страны, не всегда в прямой зависимости от величины собственной армий, а больше от промышленно-технологического уровня, закупали значительную часть вооружений у основных производителей — или готовые образцы, или лицензии и ноу-хау. Ближе всех к оптимальному балансу, к фактической независимости в обеспечении оружием, из небольших государств подошла Швеция. В Израиле признавали, что «шведская модель» для государства наиболее оптимальна — но, конечно же, признавали, что слепого копирования просто быть не может. К тому времени, как на земле Палестины было создано небольшое государство с аграрной ориентацией экономики и фактически полным отсутствием полезных ископаемых, Швеция представляла собой промышленно развитую страну, опирающуюся на собственную сырьевую и энергетическую базу. Производство современного высококачественного оружия требует громадных затрат, мощнейшей исследовательской, опытно-конструкторской и производственной базы — того, что в ряде развитых стран превратилось в разновидность социальной болезни под названием «военно-промышленный комплекс». На Западе считают, что непомерная «гонка вооружений» внесла решающий вклад в победу над блоком ОВД в «холодной войне». Кроме того, производство это отягощает экономику, и только, и единственная, по сути, реальная возможность покрытия этих затрат — экспорт вооружений. Большинство стран мира вынуждены покупать оружие, хотя уровень цен на готовое оружие предполагает прибыль экспортера и посредника, и вместе с оружием приобретается определенная (порой весьма значительная) зависимость от «продавца». Для государств с небольшими армиями и не слишком жесткими конфликтами с соседями покупка оружия — оптимальный путь: для начала собственного производства сложной военной техники нужны время и громадные инвестиции, а потребности своей армии невелики, т. е. покупка все же оказывается рентабельнее. Для тех же, кто вынужден все же создавать полный комплекс собственного военного производства, экспорт вооружений становится одной из приоритетных национальных целей. Для того, чтобы военная промышленность была рентабельной, она должна развиваться в определенных пропорциях; чем меньше реальные финансируемые потребности своей армии, тем больше надо экспортировать. Экспорт позволяет компенсировать расходы на разработку оружия и адекватно финансировать военную промышленность. Оружие и другие военные материалы всегда становятся частью комплексных сделок: услуги советников постоянно сопровождаются поставками испытанного в боях оружия. До войны 1973 года экспортом израильского оружия занимался «Сибат» — сокращение на иврите от слов «Сиюа Битчони», что означает «помощь в области безопасности», — небольшой департамент министерства обороны в Тель-Авиве. Переговоры в этой сфере велись в обстановке конфиденциальности, и когда оружие поставлялось в страны, не желавшие афишировать свои связи с Израилем, «Сибат» заботился о том, чтобы источник поступления оружия оставался в тайне. Кроме созданного у себя, Израиль успешно перепродавал советское оружие, захваченное у соседних арабских стран в ходе войн и у ООП в ходе антитеррористических операций, а также американское оружие и военную технику, снимаемую с вооружения в связи с модернизацией своих вооруженных сил. Вплоть до войны Йом кип-пур ежегодный экспорт оружия оценивался в 50 миллионов долларов. Потом темпы собственного производства возросли и экспорт оружия перешел в следующую фазу. За последующие 15 лет израильский экспорт оружия вырос до 1 миллиардов долларов в год, хотя эта цифра официально никогда не публиковалась. В конце восьмидесятых экспорт достиг уже 3 миллиардов долларов, и тенденции роста сохраняются. И здесь негласно произошла внутренняя переориентировка: уже не столько оружейники служат Израилю, сколько государство «служит» оружейникам.