«И на Тихом океане…». К 100-летию завершения Гражданской войны в России

Свидетельства о зверствах интервентов приводились практически во всех местных газетах той поры. Так, «Дальневосточное обозрение» приводило следующий факт: «Во Владивостоке на Светланской улице американский патруль, посмеиваясь, взирал на избиение японскими солдатами матроса Куприянова. Когда возмущенные прохожие бросились на выручку, американский патруль взял его «под защиту». Вскоре стало известно, что американские «благодетели» застрелили Куприянова якобы за сопротивление патрулю».

Другой американский патруль напал на Ивана Богдашевского, «отобрал у него деньги, раздел донага, избил и бросил в яму. Через два дня тот умер». 1 мая 1919 г. два пьяных американских солдата напали на С. Комаровского с целью грабежа, но тот успел убежать от грабителей.

На Седанке группой американских солдат была зверски изнасилована 23‐летняя гражданка К. Факты насилия над женщинами и девушками жеребцами в форме армии США неоднократно регистрировались и в других частях Владивостока и Приморья. Очевидно, девицы лёгкого поведения, которых тогда, как и нынче, было немало, американских вояк уже пресытили. Кстати, одну из «жриц любви», «наградившую» нескольких американских «ковбоев» нехорошей болезнью, как-то обнаружили убитой на улице Прудовой (где нынче стоит кинотеатр «Комсомолец») «с пятью револьверными пулями в теле».

Другое свидетельство, взятое из местной прессы: «В начале июля, проезжая по Светланской улице на извозчике, четверо пьяных американских солдат, куражась, оскорбляли прохожих. Проходящие мимо гласный (т. е. депутат) городской думы Войцеховский, Санарский и другие лица, возмущенные их поведением, остановили извозчика. Пьяные солдаты подошли к Войцеховскому и по-русски закричали на него: «Чего свистишь, русская свинья? Разве не знаешь, что сегодня американский праздник?» Один из солдат наставил на Войцеховского револьвер, а другой стал наносить револьвером ему удары в лицо».

Или вот другой пример из «Вечерней газеты» за 18 ноября 1921 г. Пятеро американских матросов, обслуживающих радиостанцию на Русском острове, которую интервенты захватили ещё в 1918 г., прибыли на танцевальный вечер в зал Радкевича, что на Подножье. Изрядно приняв «на грудь», они стали «вести себя вызывающе». А когда начался спектакль, «сели во втором ряду, а ноги положили на спинки стульев первого ряда» (где сидели русские зрители). При этом матросы говорили, что «плюют на все русское, в том числе и на русские законы», а затем начали дебоширить.

Надо сказать, что, судя по сохранившимся свидетельствам, американские вояки по части пьянства, грабежей и «непристойностей в отношении к женщинам, которым делаются гнусные предложения прямо на улицах», а также по наглому, хамскому поведению ко всем и вся, уже тогда равных себе не имели. «Они могли устроить, куражась в пьяном угаре, беспричинную стрельбу на людных улицах по принципу: кто не спрятался – я не виноват! Ничуть не смущаясь, что под их пулями гибнут ни в чем не повинные люди»[20].

Таких показаний очевидцев более чем достаточно, и нет оснований им не верить.

Но, как уже говорилось, была и другая сторона медали.

Агентура Колчака докладывала адмиралу из Владивостока 12 декабря 1919 г., что солдаты Американского экспедиционного корпуса в Сибири, то есть войска под командованием У. Грейвса, были «заражены большевизмом», и что большинство из них являлись «евреями из нью-йоркского Ист-сайда, постоянно призывающими к бунту».

Американцам была известна во всех подробностях информация о зверствах, совершаемых атаманом Семёновым, который, судя по дневниковым записям Барретта, совершал нападения и на чехословаков, и на американцев, в частности, в районе Верхнеудинска.

Большевистские агенты сообщали в Москву о том, что «в ответ на покушение [на атамана Семёнова в иркутском цирке. – А.Ш.] 50 рабочих железнодорожных мастерских были расстреляны. Остальных перепороли так, что их пришлось положить в больницу. После этого издевательства американцы взяли рабочих под свою охрану».

Грейвс не скрывал своего крайне отрицательного отношения к атаману Семёнову, считая его «убийцей, грабителем и самым презренным негодяем», который «не продержался бы в Сибири и недели, если бы не протекция Японии». Позднее, уже находясь в Соединенных Штатах, генерал приложил немало усилий, чтобы засадить в тюрьму эмигрировавшего в Америку Семёнова, но тот вскоре был освобожден и сразу же уехал в Канаду.