И начнётся игра (СИ)

Опа, мутки. Не буду я в это вмешиваться. Как и подруга визжащей девушки, которая уткнулась в телефон.

— Из-за этой, что ль, Дим? Кстати, кто она? — не получилось по быстрому уйти, эта фарфоровая кукла прожигала меня взглядом, приглашая поучаствовать в «очень» интересном разговоре поссорившихся голубков.

— Подруга моя. Андрейцева, отвали, — парень начал брезгливо отцепляться от Кристины.

— Так ты ее теперь трахаешь, ну ясно!

В этот момент она оказалась рядом со мной и взяла за волосы. Дима опешил, не успев удержать блондинку. Мгновенная ярость, пролетевшая у меня в голове, пробудила ударить ее как можно сильнее, чтоб руки не распускала. Благодаря своей быстрой реакции, как странно, я успела ухватить ее за крашеные кудри и потянуть на землю и поцарапать девушку своим новым маникюром. Блять, нормально нападать на невиновных?! Что за бредовый вывод она сделала?

— Алё-ён, — начала кричать Кристина.

Это Алёна после ступора всё же побежала на помощь своей подружке. Вот курицы.

Оставив троицу позади я направилась в аудиторию. Я понимала, что новость о потасовке быстро разлетится, но было все равно, я ведь защищалась, и если придется, повторю.

Добравшись до класса на третьем этаже, я прокляла всё и вся: универ, свои говнодавики, юбку, людей, этот день. Занятия начались, когда я еще плелась по второму этажу, матерясь себе под нос. Не церемонясь, я просто вошла в класс, добавив глухое «можно».

Недоучитель вовсе не заметил Миронову, также продолжал записывать формулы на доске. А вот Жанна, староста группы чуть не подавилась собственной слюной. Все начали перешептываться, косо смотря. Зря старались.

— Ха-ха, шлюшкам все можно, — специально сказала громким шепотом Ульяна Хомякова, секс-символ нашей группы.

— Я слышала, ты новая подстилка Габриеля? Как жаль, я только что видела его с другой. Ну так что, Хомякова? — я остановилась у первой парты в порыве злости, как раз рядом с ней и Орловским, он был за спиной, маленькая судорога мельком пробежала по спине и кончикам пальцев. Чувствовалось, будто он вникал в происходящее. Мне стало не по себе от того, что я сказала, но пути назад не было.

Даже я, такая непросвещенная, знаю кто такой Габриэль Рукавица. Еще один смазливый, знаменитый мальчик. У него необычное сочетание фамилии и имени. Просто он с Украины. Еще у него интересные черты лица, его особенность: немного выпуклые яркие глаза, с оттенком серебра. Небольшой вздёрнутый нос и губы бантиком, что выглядело мило. Кроме того, слегка смуглая кожа и светлые как платина волосы придавали парню экзотики. Жаль, не в моем вкусе. Как говорят: «на вкус и цвет».

Ульяна уже хотела что-то добавить, как вмешался Вадим. На его лице была ухмылка, которую он сразу же убрал.

— Ульяна, — сделал паузу Вадим и подошел к Хомяковой. — Как ты выразилась, «шлюхи» — существа ранимые, думаю, не стоит обижать Миронову.

Надежда на то, что я ослышалась, рассеялась также быстро, как и я на мгновение получила удар в поддых. От него. В грудь больно отдало от такой плохой шутки. Как он посмел, как раз он и забрал ту железобетонную защиту. Мою честь, невинность. Казалось бы, он сказал правду, в то же время — ложь, ужасную шутку, без доли правды. Казалось, стоит ему хоть словечко бросить в мой адрес, я рассыплюсь.

Однако я могла бы посмеяться, да вот смешинка в рот не попала, и захотелось так ударить его, чтобы запомнил навсегда мою боль. За ночь, за его уход, за ядовитые мысли в голове, за тупое слово — «шлюха».

Я ударила. Расстояние позволило сделать хороший размах. От души, родной.

Ударила, так больно. И для него и для меня. Кисть пронзила острая боль. Все были в шоке, даже в ахуе, а Вадим Викторович что-то орал благим матом.

— Ненормальная, блять, что ты творишь?! — не сдержался Вадим, смотрел как ребенок, которого толкнули в лужу. Только у него был нос в крови. Я словно была рождена для этого удара, ведь всю злость в него вложила. Только на душе как-то гадко, ему больно, и мне, а я могла бы этого не делать. Он так зол сейчас, будто внутри него бушует чёртов дикий зверь, и хочет загрызть маленькую девчушку. Теперь мне стоит бояться его.

Он ударит меня? Я невольно попятилась назад, держась за больную руку, белая кожа костяшек окрасилась, посылая больные импульсы в мозг.

Он словно стал ещё выше, возвышался надо мной на целую голову.

Вадим начал размеренно дышать и подошел ко мне вплотную.

— I will punish you. Но сначала я отведу тебя в травмпункт, резвая. Узнаю, что кто-то свалил, познаете гнев Зевса, ждите конца занятия, гниды.

Я вовсе потеряла дар речи, как и все, впрочем. Никто не понял, что он сказал по английски, кроме меня и Жанны, конечно, мы вместе ходим на уроки английского. И кто знает, что он имел ввиду, но точно знаю, что мне конец.

Вадим

Да она ахуела, мало того, что опоздала, приперлась в короткой юбке, хер посмотришь на неё, моему приятелю не объяснишь же, что она мимолетом была, так она мне еще и в нос ударила, ненормальная.

Так смотрит еще жалостливо, снизу вверх, как ребенок, не понимающий, что сделал. Бестия. Я точно её накажу.