И нас качают те же волны

– Да нечего бояться… – тяжко вздохнула Наташа. – Все, что могло случиться плохого, уже случилось… Но ведь у вас же есть кто-то знакомый в полиции?

– Да какой там знакомый!.. А вы откуда знаете?.

– Мне сказала Екатерина Ивановна… – (подруги с укором воззрились на Катю, мол, на два фронта работаешь!). – И Любимовы… Я вас очень прошу, убедите его присутствовать как-нибудь так… без громкого задержания… Антон никуда не денется… Пусть это будет явка с повинной, но при свидетелях, пусть все произойдет при нас… Может, это как-то смягчит наказание! Я умоляю вас! – в трубке раздались рыдания.

За последнее время уже вторая мать умоляла подруг о милосердии, но как разнились ситуации, в которые попали их чада! И как тут откажешь, хотя бы это и грозило уголовным наказанием за сокрытие фактов!

– Но ведь речь идет об убийстве! Не лучше ли вам самим?..

– Сергей жив!

Хеппи-энд по-артюховски

Питерский поезд, которым приезжал Игорь Николаевич, прибывал в Астрахань в 7-30, да от астраханского железнодорожного вокзала до Артюховска на маршрутке – еще два часа. Раньше десяти утра столичный гость не появится, да и не потащишь же его прямо с поезда на криминальную разборку – он-то тут вообще ни при чем! Зайка в больнице, а Мила в этой истории играла первую скрипку. И выходило, что Милке нужно быть как раз в это время у Чернова, да еще и обеспечить каким-то образом явку Бурлакова, частным, так сказать, образом.

– Можно подумать, мы с ним за одной партой десять лет просидели, – злилась Мила. – Вот уж мне головная боль!

– А это плата за милосердие, – пожала плечами Люся.

– Вот паскудство! – выругалась Мила, ни к кому конкретно не адресуясь. Может, к судьбе. Или просто констатировала факт.

Люсе выпало встречать питерского гостя, обихаживать и развлекать, пока Милка не вернется, и она тоже злилась.

– А мне нужна вот эта головная боль?

– Ты приветствовала его приезд, – смиренно заметила Зоя.

Людмила Ивановна злилась еще и потому, что оставалась без тыла – своих подруг. Как хорошо, что судьба в нужный момент послала им Катю, все же хоть какая-то поддержка. Но без Бурлакова она туда не пойдет, однозначно! Костьми ляжет!

…Что уж там молола Людмила Ивановна, она и сама плохо помнила, но туману напустила и заинтриговала следователя чрезвычайно. Бурлаков пришел не один, но сопровождали его не бравые ребята в камуфляже, а участковый Салимгареев и его стажер, который, как оказалось, был вовсе даже начальником отделения по розыску пропавших, старшим лейтенантом Романцовым. Мила почувствовала себя в полной безопасности. Она поглядывала исподтишка на присутствующих, рассаженных хозяином в самой просторной комнате – зале, ощущала царящую в комнате нервозность, и, хоть и сама нервничала, успела подумать: «Как у Агаты Кристи – собрались все свидетели преступления, и сейчас хитроумный сыщик железной логикой изобличит преступника. Вот только преступник будет изобличать себя сам, а сыщикам останется только под белы руки препроводить его в кутузку!

На лицах всех участников драмы видны были следы бессонной ночи.

– Ну что ж, – начал Бурлаков. – У нас не слишком много времени!

Вскочили, как по команде, Антон и Вадим Чумаченко.

«Интересный какой, – не могла не отметить Мила. – Чернов ему и в подметки не годится! И что нам, дурам-бабам, надо?».

– Сядь, Антон! – властно сказал отец. – Говорить буду я.

– Нет, папа! Все с меня началось. Я и начну.

* * *

Антон обожал отца. Он страдал от того, что родители живут врозь, хотя мать никогда не запрещала ему общаться с отцом. Больше времени он проводил в доме отца и бабушки Оли, чем в доме вечно пропадавшей в школе матери и бабушки Лены, которая, кстати, тоже частенько навещала сватью-подругу и любимого зятя в бывшем своем доме. Как-то вдруг оказалось, что почти все его вещички постепенно перекочевали из квартиры на Степана Разина в дом на Заречной. А потом Антон перетащил и оставшиеся, и стал навещать уже мать и бабушку Лену.

Эта ли непростая семейная ситуация, отцовские ли гены, как теперь выяснилось, Николая Чернова, а не Вадима Чумаченко, определили характер Антона – взрывной, нетерпимый. Был Антон острым на язык, за словом в карман не лез, частенько доставал учителей и не одна драка вспыхивала по его зачину. Может, и с женой не ужились поэтому? Когда женился, привел жену в отцовский дом: четыре просторных комнаты, неутомимая бабушка Оля начала прихварывать, отец в вечных разъездах – налаживал очередной бизнес, а может, и личную жизнь, кто бы его осудил?. И так полжизни пояс верности проносил!

Семейная жизнь не складывалась, у жены тоже оказался взрывной, нетерпимый характер, да и ленива была по части домоводства. Не осуществилась надежда бабушки Оли на то, что в дом пришла ей помощница. А может, главной причиной было то, что незримо стояла между молодыми супругами малолетка Лизка, которая к тому времени уже не была малолеткой, и о которой жена, конечно, знала – за женой не в тридевятое царство ездил, свою, местную взял.