И настанет день третий

Сурен хотел спросить что такого я там увидел, но не успел. Я с таким жаром замахал на него руками, что мой друг осекся на полуслове и больше не делал попыток заговорить. Оно и правильно. Еще один звук, и я бы не выдержал. Нервы ведь не железные. Я бы определенно решил, что нас услышали, что мы обнаружены и, позабыв обо всем, с криками и воплями кинулся бы бежать прочь от этого жуткого места.

Но летели мгновения, они складывались в секунды, перерастали в минуты, а в нашей узкой и темной норе по-прежнему все оставалось тихо и спокойно. Наконец настал тот благословенный миг, когда зловещие шаги стали затихать.

– Ушли, – Сурен первым осмелился заговорить.

– Да, кажется, ушли, – я протер ладонью мокрое от холодного пота лицо.

– Много их? – Чен Фу даже не поинтересовался, кого я видел.

– Может полсотни, а может и поболее, – я припомнил призрачную колонну. – И еще один… главный подарочек.

– Анцыбал?

– Он самый, – я затряс головой, пытаясь вытряхнуть из памяти зловещий образ. – Монстр еще тот, я вам доложу.

– А куда лобасты пошли? – Чен не спрашивал, он приглашал нас следить за своей мыслью. – За золотом пошли. А если их так много, то эти бестии все самородки за раз выгребут. – Инженер сделал паузу и тихо-тихо добавил. – А затем вернутся.

Это едва слышное «вернутся» прозвучало громче, чем команда «В атаку!». Не хватало еще, чтобы они вернулись! Ведь нам надо успеть! Нам надо проскочить у них под самым носом.

– За мной!

Как ошпаренный я выскочил из нашего укрытия и, цепляясь за стены, заковылял вперед. В узком коридоре это было не сложно, но как только я свернул в светящийся от слизи главный туннель… Вот тогда-то меня и подхватили руки верных товарищей.

Двигаться дальше стало намного проще. Путь нам указывала призрачно светящаяся дорога, а стало быть больше не приходилось гадать, на какой развилке свернуть и какой из туннелей главный, тот самый, по которому нам и следовало идти. Идти? Нет! Бежать, мчаться, лететь как угорелые, только бы отвоевать у времени десяток лишних спасительных минут.

В этой гонке я чувствовал себя обузой. Шаги бешеной болью отдавались в растерзанном боку и надломленной шее. А против рефлексов не попрешь. При каждом новом уколе я притормаживал, инстинктивно пытаясь утихомирить разбушевавшуюся боль. В такие моменты Сурену и Чен Фу, тащившим меня, доставалось особо. Сто килограммовая туша Алексея Глебова не подарочек для худощавого армянина и низкорослого тщедушного китайца. Но они не скулили, наоборот, они подбадривали меня и, стиснув зубы, тянули… тянули с такой настойчивостью и таким упорством, что мне становилось противно и стыдно за себя самого.

Мямля, размазня! Охлял, скис, сдулся! Может тебе еще и госпитальную коляску на колесиках подкатить? Нет уж! Соберись, сожмись в комок и иди! Ты обязан помочь себе, помочь им – своим товарищам, которые пошли за тобой, которые верят в тебя, для которых ты и есть та самая, последняя и единственная надежда.

И снова мой шаг становился тверже и уверенней. Боль откатывалась на второй план. Конечно, она не затухала, она просто становилась чем-то второстепенным и несущественным. Главным же оставалось лишь движение… остервенелое, неустанное, безостановочное движение вперед. Отдавшись ему, я больше не слышал и не чувствовал ничего. Для меня была важна лишь бездонная чернота туннеля. Она должна… она непременно должна нестись мне навстречу!

Когда мрак впереди превратился в предрассветные сумерки, я понял, что мы прибыли. Только вот вопрос куда?

– Внимание, мужики! – прошептал я так тихо, чтобы никто кроме Сурена и Чен Фу не смог расслышать мои слова. – Кажется, подходим. Так что сбавляйте обороты. Вперед, но только самым малым ходом.

Как и полагается матерым спецназовцам, мы прижались к стене и стали осторожно продвигаться вперед. Первым Чен, за ним я с верным ледорубом в руке, последним колонну замыкал Сурен. В нашем караване он выполнял две функции – наблюдал за тылом, а также поддерживал и страховал главную ударную безбашенную силу, то бишь меня. Да, башню у меня кренило солидно. Шейные мышцы то ли устали, то ли подрастянулись, и я при каждом новом шаге по дурацки клевал носом. Однако я все же был на две головы выше нашего разведчика, может именно это и позволило мне первому заметить мост.

Туннель заканчивался. Его стены и потолок растворились в подсвеченной все тем же фосфоресцирующим голубоватым светом пустоте, а пол плавно переходил в неширокий каменный мост без перил. Подобравшись поближе, я понял, что это даже не мост, а скорее дамба, подымающаяся метров на десять над уровнем…