И не прервется род

Он снова широко улыбнулся, а я вспомнила, как в разговоре с Альгидрасом предположила, что старейшина должен быть стар и мудр. Так сильно я еще не ошибалась. Если верить Альгидрасу, Алвару было двадцать четыре. Вблизи он, пожалуй, выглядел на свои годы. Если бы не борода, казался бы моложе, впрочем, вероятно, он об этом прекрасно знал и таким нехитрым способом добавлял себе возраста. К слову сказать, большая часть его людей была безборода, и вряд ли кто-то из них был старше тридцати. Сперва я удивилась, а потом поняла, что в этом мире мало кто доживает до седин. Я вновь посмотрела на улыбающегося Алвара и произнесла:

– Ты пытался причинить мне вред вчера. Почему?

Его улыбка погасла, он слегка нахмурился, впрочем, тут же снова улыбнулся. Интересно, он вообще бывает серьезным?

– Это вышло невольно.

– Неправда!

– Правда! Я просто не ожидал увидеть то, что увижу. Я не хотел причинять вреда. Прости.

– Раз уж мы говорим честно… Альгидрас сказал, что ты обладаешь Силой. Поясни!

– Альгар так сказал? – Алвар усмехнулся. – Княжичу?

Я прикусила язык, понимая, что невольно выдаю Альгидраса. Однако Алвар не стал развивать тему, вместо этого он протянул ладонь – и я завороженно замерла, потому что на его ладони прыгало пламя, чуть большее, чем пламя свечи.

– Оно горячее? – шепотом спросила я, с трудом отрывая взгляд от этой картины.

Алвар выглядел как человек, с которым не происходит ничего необычного. Вряд ли огонь доставлял ему дискомфорт, но мой мозг отказывался обрабатывать происходящее. Все во мне вопило: «Огонь – это ожог и боль!» Алвара, кажется, позабавило то, как я застыла, ожидая ответа и выискивая признаки боли на его лице. Он усмехнулся, а потом взял мою руку свободной рукой, и не успела я ничего подумать, как он накрыл пламя моей ладонью. Я инстинктивно дернулась, ожидая ожога, однако не почувствовала ничего. За секунду до того, как наши ладони соприкоснулись, пламя исчезло. Я ожидала, что его руки будут горячими, однако они были просто немного теплее моих.

– Вот видишь, я же сказал, что не причиню тебе вреда.

– Потому что не хочешь злить Альгидраса?

– Нет, – улыбнулся Алвар, – злить его – отдельное удовольствие, но огорчать – это другое. Я не люблю его огорчать.

– Почему?

– Огорчение Альгара приносит огорчение мне самому.

С этими словами Алвар наконец отпустил мою руку.

– Что тебе от него нужно?

– О, этого я сказать тебе не могу.

– Ты обещал ответить!

– О женщины! Я сказал, что у меня есть ответы, однако не все они предназначены для твоих ушей.

– Хорошо, тогда расскажи мне обо мне, – решилась я.

Я почти ожидала, что Алвар сделает вид, что не понимает вопроса, как часто делал Альгидрас, однако вместо этого он пристально на меня посмотрел – и я потерялась в его взгляде. Алвар смотрел так, будто знал обо мне все, начиная с любимого плюшевого зайца и заканчивая тайной, больной, стародавней зависимостью от учителя немецкого. Мне стало неуютно, и я было совсем решила обратить вопрос в шутку, но Алвар вдруг улыбнулся – и мгновение рассеялось.

– Ты с другой стороны, – просто сказал он.

– С другой стороны чего? – боясь спугнуть нежданную откровенность, спросила я, чувствуя, как сердце отчаянно зачастило. Вот он, шанс! Только бы он не остановился.

– С другой стороны ткани мира.

Алвар говорил не таясь, не оглядываясь по сторонам, будто мы беседовали о самых обычных вещах. Альгидрас вел себя совсем не так. Впрочем, возможно, дело было в том, что Алвар не держал секретов от своих людей, прочие же не смогли бы подойти и на выстрел.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую. Это как… – он щелкнул пальцами, подбирая слова, произнес что-то на кварском, – как…

– Свет, – с чудовищным выговором подсказал один из воинов, даже не повернувшись в нашу сторону.

– Благодарю, Алиш! Он прав. Ты словно свет. Как ты сюда попала? Морем?

Я медленно кивнула, напрочь забыв об осторожности и даже не думая о том, что такая неосмотрительность может привести к необратимым последствиям. Да, я не знала об Алваре ничего, Альгидрас утверждал, что он опасен, и я сама видела это во сне, но он вдруг оказался единственным, кто был готов сказать правду, потому я уцепилась за эту возможность двумя руками.

– Тебя призвала Святыня? Через воду? Прелестно!

– Что тебя так радует? – не выдержала я его жизнерадостного вида.

– Ну как же! Тебя призвала сама Святыня!

– Так. Давай сначала. Я ничего не понимаю.

– На этом языке очень сложно говорить. Он… Мне его мало, – пожаловался Алвар.

Как переводчик я его отлично понимала, но сейчас было не время входить в его трудное положение, поэтому я заверила:

– Твою речь я понимаю прекрасно. Просто расскажи мне о Святыне! Что она такое?

– Кто, красавица моя, не что! Она – все сущее.

Я закатила глаза, вспоминая, что эту же фразу мне сказал Альгидрас.

– То есть ты тоже не знаешь?

– А кто еще не знает? Альгар? – оживился Алвар. – Он упрямец. Я ведь сказал ему, что готов ответить на все вопросы, а он не верит.

Мне показалось, что факт упрямства Альгидраса в самом деле огорчает Алвара.

– А ты знаешь? – вернулась я к насущному вопросу.