И не советую меня злить… Книга 4

Так вот… в тот день, когда ничто не предвещало беды, я, в числе других сотрудников, вместе со школьниками расположились на лугу, наблюдая за тремя кобылами с жеребятами. Скажем так, эти трое жеребят гарантировано могли обеспечить центр тем генетическим ресурсом, к которому мы так стремились. Результаты ежедневной кропотливой командной работы были в этом молодняке. Это был настоящий прорыв и небывалое достижение, докладывать о котором мы пока не спешили. Мы хотели дождаться трехмесячного возраста жеребят, когда уверенность в том, что они по всем показателям, обходят другой подобный молодняк. Школьники, а их было семь человек, включая Ирину, весело носились по полю, кто-то рисовал, кто-то фотографировал… Я, с другими специалистами, установили прямо на лугу нечто на подобии переносной лаборатории… — Инга смотрела на картинки, мелькающие над головой Мишель, сопровождая его рассказ… Из белого шатра вышел Мишель, сверху его одежды был наброшен голубой халат. Инга видела, как Мишель приложил к уху трубку с антенной…

— … в тот день мне передали по рации, что что-то приключилось после того, как ввели планируемую вакцину… некоторые, пятеро особенно крупных особей, словно взбесились, разорвали и растоптали двоих сотрудников … стадо разъяренных быков несется в нашу сторону, и если у нас есть хоть какая-то возможность спастись, то мы должны бежать, — Инга остро почувствовала, какой страх за детей, сотрудников, жеребят и лошадей испытал Мишель: лицо его исказилось от ожидания неминуемого ужаса…

Часть 18

— Мишель, я узнала ваш голос, — отозвалась с кушетки Ирина и попыталась подняться.

— Подожди- подожди, сейчас отключим капельницу, — Мишель подошел к девушке, — вот, теперь можешь вставать, — он улыбнулся. — Ну, привет, способная школьница Ира.

— Здравствуйте, я всегда помнила о вас… но, как я здесь оказалась? — Ирина растеряно посмотрела на Ингу, — я очень надеюсь, что не доставила тебе много хлопот.

Инга почувствовала, что девушке было неудобно за доставленное неудобство.

— Ирина, я не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо, если ты не возражаешь, конечно. Ведь помочь можно тому, кто примет помощь… — Инга выдержала паузу, давая возможность Ирине высказаться, но девушка опустила голову, нервно наматывая на палец кончики своих волос. — Ты не возражаешь — уже хорошо, — Инга подошла ближе.

Мишель оперативно пододвинул стул, и Инга присела на него обменявшись с Мишель понимающими взглядами.

— Ирина, я вижу, что с тобой что-то происходит… ты, наверное, заметила, или догадалась, что я могу тебе помочь…

Девушка подняла голову и внимательно посмотрела на Ингу.

— Ничего я не заметила… и не догадалась ни о чем, — с горечью ответила Ирина, — я в последнее время ничего не замечаю в том смысле, что не могу использовать свою силу…

— Не можешь, или боишься? — уточнила Инга.

Девушка вздрогнула и опять опустила голову.

— Если тебе трудно о чем-то говорить, то я, с твоего позволения…

— Ничего не выйдет. Я вынужденно поставила такую защиту на себя, что никто и ничего не сможет узнать… и, судя по всему, это и блокирует мои способности… — девушка опустила лицо и, быстро смахнула слезу.

— Ира, там, в кабинете у Юлиана ко мне обратилась твоя мама и сказала, что я смогу тебе помочь, а ещё она сказала, что лаванда- ваш старинный семейный оберег…

Ирина подняла голову и посмотрела на Ингу, губы её дрожали от волнения.

— Правда, ты видела мою маму? Как? — еле слышно произнесла Ирина.

— Если хочешь, я могу тебе показать, как это было… — Инга с готовностью поднялась и прямо перед Ириной воспроизвела сюжет, на которой четко было видно, как мама девушки вышла из-за спины дочери и обратилась к Инге.

— Если мама так считает… я прошу тебя, помоги мне. Я всегда помню о бабушке и маме, — Ирина прижала руку к сердцу… и Инга заметила два образа симпатичных и светлых молодых женщин…

— … у тебя очень красивые мама и бабушка. — ответила Инга, — они очень переживают за тебя, но не могут вмешиваться, та защита, которую ты установила, не позволяет им, как кровным родственникам, что-то изменить… Здесь нужно действовать по-другому, нужно собраться и навсегда избавиться от этого временного помешательства…

— Да, это точно помешательство. Так жить невыносимо. Невыносимо больно и страшно. Я в постоянном напряжении, временами, мне даже жить не хочется, я не вижу смысла, а всё, что я делаю, кажется мне бессмысленным, невероятно пустым и никому ненужным…

Мишель кашлянул, напоминая о себе.