И не такое бывает (СИ)

Я положила трубку, даже не выслушав его ответ. Мне действительно стало просто все равно. На всякий случай я выключила звук и засунула телефон в задний карман джинсов. Я вернулась на кухню.

Кор подозрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Молодец. Вишес спросил:

- Ты серьезно?

- Ты о чем? – как можно более невинно спросила я.

- О розовом айфоне, - фыркнул Ви.

Мне стало смешно и я расхохоталась.

- Нет, но я серьезно о вайфае и о подборе музыки для рингтона.

Вишес закатил глаза и пробормотав что-то на подобии «будут всякие пигалицы меня учить» ушел. Наверное, за точками доступа.

Фриц вышел куда-то, пока я говорила по телефону, так что мы с Кором остались вдвоем. Я подошла к нему и заглянув в глаза сказала, сама не зная зачем:

- Я рассталась со своим женихом до знакомства с тобой. Я к нему ничего не чувствую.

Он никак не отреагировал, продолжая смотреть в пол. Дура. Зачем я это говорю? Я развернулась, намереваясь уйти в комнату, которая временно станет моей, но он мне не позволил. Мягко, но сильно развернув меня к себе лицом и прижав спиной к столешнице, Кор впился в меня поцелуем, одной рукой держа меня за спину, а вторую положив на затылок, не давая вырваться. Мне казалось, что я рассыпаюсь. Вдруг все прекратилось и руки, держащие меня, разжались. Я пошатнулась, но от бесславного падения меня спасла родная столешница. Над ухом раздался низкий, хриплый, невыносимо сексуальный голос:

- Если ты позволишь, когда-нибудь, я обещаю, что ты забудешь всех, кроме меня…

Когда я решилась открыть глаза, его уже не было на кухне. Вот черт. А я уже хотела позволить…

ГЛАВА 13.

Чертова девчонка!

Когда зазвонил ее телефон и он увидел какого-то слащавого ублюдка целующего ее в щеку, от ревности у него все помутилось.

«Моя».

Одно слово билось у него в голове и он уже не пытался его отогнать. Теперь, когда стало ясно, что она действительно не человек и вопрос ее перехода, просто вопрос времени, он с отчетливой ясностью понял, что сделает все, только чтобы она выбрала его. Все что ей будет нужно, он ей даст. Защиту, заботу, внимание, любовь. Чтобы она не пожелала. Даже если ей нужно будет время, чтобы привыкнуть к нему, он сцепив зубы предоставит ей его и даже некоторую свободу. Ради нее он будет учиться терпению. Что было сложнее всего.

Кор принадлежал к породе воинов. Хоть официально он не был Братом, но по своей сути он им являлся. Даже носил врожденную метку на своей груди. А Братья – свирепые воины, веками взращивали в себе подобные ярость, силу и воинские умения. И такие добродетели как терпение, лояльность и толерантность не были их сильными сторонами, отнюдь.

Женщины с которыми он привык иметь дело были либо обычными человеческими проститутками либо Избранными, которые давали ему свою кровь, но он чувствовал их презрение, хотя они тщательно его скрывали.

А Морган… Эта женщина полностью выпадала из его представления об идеальной шеллан. Жены Братьев, за исключением Хекс и Пейн, пусть не всеми своими поступками, но большей частью, соответствовали его смутным представлениям. Им оказывали всякое уважение и почтение, они занимались исконно женскими делами, в которых он никогда не принимал участия. Две же женщины в особняке вызывали в нем противоречивые чувства.

Шеллан Джона Метью - Хекс, и сестра-близнец Вишеса - Пейн выходили наравне с мужчинами патрулировать город. Обе они были превосходными бойцами. Сам король Роф приходя на Другую Сторону сражался в спарринге с Пейн. Хотя Роф никогда не позволял Джону идти патрулировать вместе с супругой. Это было запрещено по вполне понятным причинам. А мужчина Пейн, доктор Мэнни, каждый раз сходил с ума, когда она была в городе. Но он был вообще просто человеком.

А что если слова Лэссистера окажутся правдой и после перехода Морган тоже сможет и, более того, захочет сражаться с лессерами? От этой мысли Кор застыл. Это просто невозможно. Маленькая, худенькая фигурка Морган появилась перед его мысленным взором. Он снова ощутил под пальцами бусины позвонков и торчащие ключицы, когда он целовал ее на кухне. Нет, нельзя ей позволить сражаться. Он почувствовал жгучее желание снова прикоснуться к ней, ощутить теплоту ее кожи, ее сладкий аромат.

Сжав зубы он застонал. Если бы она знала, каких усилий ему стоило оторвать себя от ее тела на кухне. Он так сильно вцепился в мраморную столешницу, что почувствовал, как она начала трещать.

Ему стало страшно, что если он потеряет контроль, то может навредить ей. Хоть у нее и хорошая регенерация, но все равно она была слишком хрупкой для него. И он позорно сбежал.