И неба будет мало

Ивон понимала, что ее привлекает в этом мужчине совсем не то, что производило впечатление на остальных женщин. Ей не нравилась его развязно-элегантная манера сыпать комплиментами, ей не нравилась та небрежность, с которой он делал предложения вроде «пригласи меня на чашечку кофе», — во всем этом была какая-то неискренность, и, по всей видимости, чувствовала ее только Ивон.

Но она знала: если продраться сквозь все эти дебри, можно открыть для себя дивную поляну, заросшую цветами и залитую солнцем. И лучики этого солнца Ивон уже удалось разглядеть.

— Вот черт! — выругался Майкл, взглянув на часы. — Не думал я, что это действо так затянется. Да, не повезло тебе с судьей, Джерри. Какая-то эта Алисия Таккер бестолковая. Ну что она прицепилась к Салли Мелон с этим разбитым стаканом? Видела не видела — какая разница? Салли знает, что ты запустил в Ивон этим дурацким стаканом, и этого достаточно. Чего переливать из пустого в порожнее?

— Что-то я не пойму, Майкл, — недоуменно покосился на друга Джерри. — Ты на чьей стороне? По-моему, эта Алисия Таккер старается быть объективной. Мне говорили, что судьи-женщины проявляют чрезмерную солидарность к представительницам своего пола и всячески пытаются их оправдать. Наоборот, мне повезло с судьей. Другая, может, и не стала бы выяснять, что было с этим стаканом на самом деле, а Алисия…

— Твоя Алисия только оттягивает неизбежное. — Майкл похлопал друга по плечу и посмотрел на него так, словно их развод с Ивон был уже делом решенным. — Все равно вас разведут. И правильно. Верно ведь говорят, что хорошее дело браком не назовут.

— Господи, ну что за банальщина, Майкл?

— Любая истина банальна, дружище, — улыбнулся Майкл и снова покосился на часы. — А ведь я еще хотел забежать домой и принять душ перед свиданием. Нет, если так пойдет, я точно никуда не успею. А что это там Салли Мелон говорила про твои измены? Ты что-то от меня скрывал, дружище? — хитро покосился он на Джерри.

— А ты до сих пор не заметил, что все обвинение Фионы Даффин построено лишь на громких заявлениях и полном отсутствии фактов? — мрачно поинтересовался Джерри, которого этот вопрос беспокоил куда больше, чем Майкл мог предположить. — Каммингтон прав, у меня тоже возникло ощущение, что адвокатша жены пытается произвести впечатление на судью. Как она докажет мою моральную нечистоплотность? Или то, что я жестоко обращался с женой? Только одним способом: устроит представление, в котором подружки Ивон будут выставлять меня эдаким домашним тираном. Мол, я ее никуда не пускал, требовал, чтобы она занималась только домом, устраивал сцены. Да еще и изменял.

— Все женщины одинаковы, — хмыкнул Майкл. — Наступают нам на горло своими шпильками, а потом говорят, что это мы не даем им свободы.

— Не помню, чтобы Ивон жаловалась на отсутствие свободы, — задумчиво возразил Джерри.

— Зато сейчас она активно этой свободой пользуется.

— Ты о чем?

— Глянь-ка на этого типа, Дункина или как там его… Он так и вьется вокруг твоей женушки. И, по-моему очень скоро достигнет успеха. Если, конечно, уже не достиг.

Джерри покосился в сторону Ивон. Рассел Данкин смотрел на нее своими ангельскими глазками и, видимо, пытался ее рассмешить. Ему это удалось, потому что очень скоро колокольчиковый смех Ивон разлетелся по сумрачному холлу и достиг ушей Джерри.

Раньше ее смех вызывал у него умиление и радость, а теперь отозвался в сердце глухой болью. И Джерри понимал почему: раньше эти колокольчиковые переливы принадлежали ему, а теперь они предназначались другому мужчине.

Когда Ивон смеялась, ямочка на ее подбородке сглаживалась, становилась невидимой, и Джерри так хотелось поцеловать эту ямочку, чтобы вернуть ее обратно. Он смотрел на смеющееся лицо Ивон и чувствовал такое умиление и нежность, что ему казалось: вот-вот — и он задохнется от приступа необузданного желания. Ему так хотелось сгрести ее в охапку и зацеловать всю — от кончиков маленьких пальцев до ямочки на подбородке.

А Ивон словно не чувствовала и не замечала его желаний. Временами Джерри казалось, что она совсем еще ребенок: удивительно непосредственный, наивный, добрый и веселый. Иногда эта наивность и непосредственность злила его, на ее фоне он чувствовал себя стариком, хотя должно было быть наоборот, ведь считается, что женщины взрослеют куда раньше мужчин. Но гораздо чаще Джерри заражался ее веселостью и радовался вместе с ней.

Сегодня у него был особенный день. Он привез Ивон в маленький городок, что находился неподалеку от Дримтауна, в гости к бабушке, Нинель Уэллинг. Мать навещала ее очень редко, хотя и преданно чтила память о сыне Нинель и отце Джерри. Диана Уэллинг находила свекровь довольно милой старушкой, но слишком уж простоватой.

Джерри так не казалось. В его бабушке по отцовской линии было столько искренности и радушия, что всякий раз, приезжая к ней, он буквально воскресал душой. Нинель Уэллинг и Ивон Дженкинс были чем-то похожи, и Джерри не сомневался, что обе понравятся друг другу.