И несть им числа...

Пауза опять затянулась, только шаги Ифвина глухо отдавались в тишине. Наконец он нашел стул, который приглянулся больше остальных, сел, дергая себя за нижнюю губу, и сказал:

— Ну хорошо, представьте, что у вас есть эти два документа из одинаково достоверного источника. Каков ваш следующий шаг?

— С точки зрения историка, думаю, все просто. Нужно найти способ проверить подлинность и достоверность хотя бы одного из них, а лучше обоих, — ответила Хелен.

— Что бы ты сделал, Лайл?

— Я не историк.

— А если воспользоваться абдуктивной статистикой?

— Хм… Но если вы можете сделать то, что предложила Хелен, этого вполне достаточно.

— Допустим на минуту, что это оказалось невозможным: нельзя доказать, что один из документов принадлежит к другому периоду, и оба выглядят абсолютно подлинными. Более того, в вашем случае в большом количестве имеются доказательства, из которых следует, что ни один из документов не может быть подлинным.

— Ну и что? В абдуктивной математике мы можем оставить их противоречащими друг другу до тех пор, пока не случится что-либо, что заставит пересмотреть вопрос.

— Ладно, — сказал Ифвин, всем своим видом выражая бесконечное терпение, хотя я чувствовал себя полным идиотом, попавшим вместо ванной на симпозиум по философии. — Предположим, теперь жизненно важно сопоставить оба документа с известными фактами.

— Тогда я постараюсь определить, в чем они совпадают друг с другом. Например, и там, и там говорится об участии генерала Гранта в Гражданской войне.

— Зачем вам это знать? — настойчиво спросил Ифвин. На его лице промелькнуло выражение живейшего интереса, мгновенно вновь сменившееся маской безразличия.

— То, что я выяснил, оказалось безоговорочными ограничениями для решения задачи. Оно не может не содержать материалов, общих для обоих документов.

— Хорошо, продолжай.

— На следующем уровне достигаются более абстрактные общие точки, например, во время Гражданской войны были битвы и в одной из них погиб генерал Грант.

Потом вы пытаетесь выяснить, есть ли в документах достаточно различий. То есть нуждаются ли они в согласовании друг с другом? Насколько изменится ваш мир, если их согласовать, и насколько, если оставить как есть?

К примеру, мы больше склоняемся к предположению, что генерал Грант когда-то умер; до этого мы знаем, что его смерть, возможно, имеет отношение к битве во время войны.

Таким образом, в соответствии с принципами абдукции мы приостановили выводы и не применили ни индукцию, ни дедукцию, — а потом начнем работать над условиями, которые позволят нам сформулировать гипотезы, ибо если все гипотезы не более чем случайный процесс, вы никогда не выясните ничего, что могло бы найти применение использовано в реальном мире.

Придется воспользоваться процессом абдуктивной генерации более вероятных гипотез. Итак, вы берете в качестве доказательства общие элементы и идентифицируете семейство гипотез — все возможные гипотезы, в соответствии с которыми Грант служил во время Гражданской войны, все те гипотезы, которые утверждают, что он погиб в битве, и так далее, пока вам не придется отложить рассуждения и искать новые доказательства. Абдукция не процесс поиска ответов, этим занимаются индукция и дедукция, абдукция — процесс распределения минимального времени на каждый вопрос. Естественно, с этой точки зрения вопрос становится тривиальным только при наличии двух доказательств; если некоторые из гипотез имеют отношение к проблеме взаимодействия этих двух Доказательств, задача существенно усложняется.

Ифвин кивнул:

— Теперь давайте попробуем решить вопрос помасштабнее. На этот раз у вас есть два документа времен американской Гражданской войны, каждый содержит список десяти сражений. Только две битвы присутствуют и в том, и в другом списке.

— Так, — ответила Хелен, — обычно в таком случае историк приходит к выводу, что эти два списка были сделаны с разными целями и разными людьми, так что данные, важные для одного, могут не иметь значения для другого.

— Предположим, каждый список претендует на перечисление десяти битв с наибольшим числом погибших.

— В обоих списках одна и та же битва может иметь разное название, или же понятие битвы может различаться, — добавила она. — Например, первые три дня битвы при Уилинге обычно называют Оленьей битвой, а последние четыре — сражением при Стубенвилле. — Казалось, чем больше Хелен приходится доказывать свой профессионализм, тем сильнее она заводится: зеленые глаза горели неподдельным интересом, а свойственная ей непринужденная поза выдавала энергию атлета.