И несть им числа

- Для начала, и чтобы тебе стало понятнее, - проговорил он. - Я прочитал твое досье и понял, что ты подходишь для этой работы, так что единственная цель интервью - убедить тебя принять мое предложение и познакомиться с тобой лично.

- Приятно слышать, - ответил я. - Но мне кажется, что, прежде чем мы начнем, следует показать вам кое-что.

Я достал голубое письмо, полученное сегодня утром, протянул Ифвину, наблюдая, как он внимательно читает и недовольно хмурится. Казалось странным, что богатейший гражданин Земли, читая, шевелит губами, но именно так он и делал.

- Лайл, не против, если я оставлю это у себя? - сказал он. - Хотелось бы посмотреть, что сможет выяснить моя охрана. Смогут ли они узнать что-нибудь до конца интервью - до сих пор они были на высоте. - Он бросил в пространство:

- Охрану сюда, за вещественными Доказательствами.

Позади него распахнулась стальная дверь. Вошел охранник в форме, взял записку, задал мне несколько простых вопросов типа кому я говорил о предстоящем собеседовании, есть ли у меня личные враги и так же бесшумно исчез в потайном лифте.

- Понятия не имею, что они раскопают, но я терпеть не могу рассуждать заранее, не имея в своем распоряжении точной информации, - сказал Ифвин. Ладно, вернемся к нашим баранам. Осмелюсь предположить, что если мы сможем точно выяснить все, что касается письма с угрозами, и будем в состоянии установить, что автор не причинит вам вреда, что я ваш настоящий друг, а он нет... Так вот, после всего этого вас еще интересует мое предложение о работе? А поскольку вы совсем не знаете ни Контек, ни его сотрудников, я также допускаю, что вы захотите каких-то убедительных доказательств. Будь я на вашем месте, уверен, что так бы и поступил.

"На моем месте, - подумал я, - я все еще не верю в реальность происходящего. Я предполагал, что в лучшем случае буду взят в исследовательский проект для выполнения статистических расчетов с использованием математического метода, схожего с абдуктивной статистикой, который я использовал в своей работе. Я не привык иметь дело с машиной пусть даже очень милой и дружелюбной, - которая буквально за пятнадцать минут предупреждает меня о скорой встрече с мировой знаменитостью". Однако вслух сказал:

- Это совершенно логично и само по себе повышает мое доверие к вашей компании. Уверен, что мы быстро сможем найти приемлемое решение. Но, сэр...

- Ифвин.

- А, ну да... - Я судорожно сглотнул. - Ифвин, все это кажется мне абсурдным. Я не выдающийся астроном. Я могу понять, что вы хотите взять меня в качестве статистика, потому что это единственная область, в которой я создал что-то оригинальное, свое, но в любом случае есть другие математики, которым не составит труда обойти меня - по кольцу, группе, матрице и тензору.

Он не засмеялся; я уже клял себя на чем свет стоит за плоскую математическую шутку. Вдруг раздался неожиданный смех, и Ифвин сказал:

- Но если они не работают с Абелевыми группами, то им придется жить здесь, в здании, из-за неспособности коммутировать.

Пораженный, я разразился смехом.

- Видишь, - сказал он, - у нас схожее чувство юмора.

"Но твое по-другому работает", - подумал я.

- В любом случае, сэр, то есть Ифвин, мне просто кажется, что вы могли бы найти себя кого-нибудь получше вне зависимости от того, какую работу нужно выполнять.

Ифвин подпрыгнул на столе, положил ногу на ногу и уставился на меня поверх колена, будто маленький мальчик, собирающийся сыграть дурацкую злую шутку.

- Кто еще хотя бы пытался развивать статистику абдукции?

- Э-э, восемь или девять человек. И только четверо или пятеро из них еще живы. Но для меня это просто хобби. Если бы Атворд не был редактором небольшого журнала, меня бы ни за что не напечатали.

- Но вы добились определенных результатов.

- Думаю, что да.

Ифвин расплылся в улыбке, глаза засверкали, и он попросил:

- Расскажи мне все, что знаешь об абдукции.

- Слишком сложно, - ответил я. - По крайней мере надо подвести итог. Примерно сто семьдесят лет назад великий американский полиматематик Чарльз Сандерс Пирс...

- А мне казалось, он произносится "Пиирс", - пробормотал Ифвин, - с долгим "и".

- В его времена это скорее произносилось как "Перс", - ответил я. - Так вот. Пирс проделал огромную работу по логике, разработал очень эксцентричную теорию семиотики, внес свой вклад в развитие доброго десятка других наук, в философию. Но это одна из самых странных его идей.

- Странная, но не плохая? - уточнил Ифвин.

- Не плохая или по крайней мере не очень плохая.