И нет конца паломничеству

За столами гостей победнее тоже царило веселье: Джон увидел, что кто-то из оруженосцев достал лютню, другой — виолу… И вдруг над всем этим поднялся чей-то верный и чистый тенор, хотя и не особенно сильный.

— О боже! — произнес Грач, подслеповато щурясь в направлении стола. — Неужели это Фаско…

Джон присмотрелся: и точно, Фаско! Встав во весь рост на лавке и преисполнившись чувства собственного достоинства, он затянул под неуклюжий аккомпанемент, да так, что стало слышно во всем зале, а официальные музыканты смолкли.

Слыхал про рыцарей, бесстрашных, словно львы,
Сеньору верных. Про достойнейших и честных.
Но нет мне дела до пустой людской молвы
И до преданий дряхлой старины безвестных.
Их вспоминать сейчас, ну право, неуместно,
Ведь девы-рыцари обители святой
Затмят их доблестью и чистой красотой.

— Да, — пробормотал Грач, — когда я советовал ему как-нибудь расположить к себе сестер-рыцарей, я не это имел в виду…

— Ты ему такое советовал?

— Скорее, выругал его, — Грач замялся. — Ты, сэр Джон, как раз дрался с сестрой Шоу, я был несколько… отвлечен.

— Ну что ж, — философски заметил Риз, — по крайней мере, нас заметили.

Так оно и было: Уильям де Бомон о чем-то переговаривался с Картер, и у обоих были веселые лица, у Картер еще с оттенком иронии.

— Да, — ответил Грач. — Сейчас, наверное, вас подзовут. Поскольку в их глазах Фаско вам служит, постарайтесь извлечь как можно больше выгоды из ситуации.

— Служит, как же… — проворчал Риз.

Фаско, между тем, продолжал, даже почти не фальшивя:

Как яркий росчерк молний в поднебесье
Бередит душу, сковывая взоры,
Так взмахи их мечей, блеск глаз прелестных
Сердца пленяют, укрощают споры,
И, верно, я не заслужу укора,
Когда скажу, что если б не они,
Не так светлы бы были наши дни.

— Он сбился на один слог, — пробормотал Грач.

— Не придирайся, — Риз великодушно отпустил Фаско грех неопытности, — кто он тебе, Томас Британский[29]?

И в самом деле, Уильям де Бомон махнул рукой, и какой-то его слуга побежал к нижним столам, звать Фаско пред светлые очи эрла. Картер, между тем, прямиком подошла к Джону.

— Святой брат, — она чуть склонила голову перед Грачом.

— Благородная сестра, — ответствовал он своим мягким тоном. — Чем могу служить вам?

— Я пришла поговорить вот с этим вот рыцарем, — она бесцеремонно ткнула в Джона пальцем. — Это ведь твой оруженосец разливается про нас с Шоу соловьем?

— Мой, — Риз не видел смысла отрицать очевидное.

Картер оценивающе поглядела на него.

— Ну что ж, пойдем поговорим.

Риз посмотрел на Грача с некоторой тревогой: зная, что где-то здесь Юдифь, ему не хотелось оставлять Грача одного, но как объяснить Картер, зачем он хочет захватить с собой скромного монаха. С другой стороны, Джон не видел Юдифи в замке, хотя тщательно присматривался даже к служанкам — и вовсе не с той целью, с какой это обычно делали влиятельные господа. Да и что может случиться с Грачом в пиршественной зале, на глазах у десятков людей?

Грач глазами показал ему: мол, я не против, сэр Джон, идите, поговорите с Картер — я ведь сам этого хотел.

Они нашли подходящее место для разговора в дальнем конце зала, где длинный гобелен грубоватой местной работы отгораживал альков у окна, под которым стояла скамья — должно быть, ради любования видом на реку. Риз предложил Картер усесться, но она только покачала головой, и оба остались стоять.

— Я думала, ты подосланный убийца, — Картер, видно, предпочитала сразу брать быка за рога.

— А теперь не думаешь?

— Чтобы подосланный убийца привлекал столько внимания? — фыркнула Картер. — Нет, не похоже. Взять того парня, который тебя немножко порезал. Его и след простыл уже давно.

«И Юдифь тоже не видно, — подумал Риз. — Кого ее наняли убить?»

— Зачем вы с Шоу здесь, сестра? — спросил Риз.

Она посмотрела на него, серьезно и испытующе.

— Баш на баш, сэр Джон. Ты говоришь мне, зачем ты здесь, а я расскажу, зачем мы. Ты ведь не один из этой шантрапы, мошенников, выдающих себя за рыцарей.

— И все же я — не лучше. Я был произведен в рыцари, но ни грамоты, ни земли у меня нет, а свидетелей тому событию не осталось, — улыбка на физиономии Риза казалась непривычной, он совсем от нее отвык. — С чего ты взяла, что можешь доверять мне?

— Я и не доверяю, — ответила Картер. — Но что-то подсказывает мне, что ты чтишь честную клятву. Если ты поклянешься, что скажешь мне правду, и заодно поклянешься, что не замышляешь зла королевской фамилии Англии, я скажу тебе правду.

Риз приподнял брови. У него начала складываться догадка.