И ниёр вурту Я найду тебя

вот сейчас мы вышагивали по нечищеному тротуару вдоль ярких витрин, разодетых елочек

и блестящих иномарок. Лена что-то бодро щебетала, ловко уворачиваясь от идущих

навстречу ледоколов. Мой телефон пиликнул, сообщая об очередной смс-ке. Я глянула на

экран и провалилась в пустоту. «Фьюить!»

На этот раз мне повезло – я оказалась в крайне приятной обстановке. Уж где-где, а в

постели точно не появятся ни дикари с мечами наперевес, ни жадные до зрелищ голодные

селяне.

Хотя, размеры ложе под полупрозрачным балдахином впечатляли. Я подозреваю,

маленькую армию здесь разместить все же можно было бы. При желании. У меня такого

желания не возникло.

В комнате было тихо и темно. Везде – от потолка до пола – драпировки из легкой

полупрозрачной ткани цвета заката. Позолоченные светильники с погасшими свечами. Я

выползла из постели, закуталась в простынь из тончайшего материала, подобрала подол

импровизированного одеяния и отправилась на разведку.

Так, я попала явно не в халупу бедняка…

Бокалы, инкрустированные каменьями – зачет. Ночная ваза в углу – жуть. Пустая клетка с

золочеными прутьями – зачет. С балкона открывается шикарный вид на многоцветное

ночное небо – зачет. Высота башни с балконом, на который я вышла – жуть. Голова

закружилась. Появился страх. Я попятилась назад и попала в кольцо рук.

- Я очень рад, что ты согласилась на мои условия, - прошептал голос над ухом.

Кто это? Брайан Адамс? Голос какой приятный… Сиплый, как я люблю…

Я обернулась.

- А, красавчик! – раздосадовано констатировала я, и, отцепив мужчину от себя,

отправилась к столику за орешком.

- Ты чем-то недовольна? – решил уточнить темный, сбрасывая с бедер простыню и являя

миру эталон сдержанного употребления стероидов.

Я прислонилась к стене, сложила руки на груди, оценивающе смерила взглядом темного во

всех местах Аполлона, а потом все же забросила в рот хрустящее ядрышко.

- Я не знаю, как тебя называть, - пожала я плечами.

- Теперь, звезда моя, ты можешь называть меня, как будет твоей душе угодно, - хозяин

башни медленно двинулся в мою сторону, сверля взглядом аккуратную складочку на груди.

- А как тебя мама называла?

Оппа! Работает! Даже тут, в моих снах – работает! Было видно, как начавший приобретать

боевую форму мужчина резко охладел к моим сокрытым тогой прелестям, стоило

упомянуть маму.

- Вирай, хватит со мной играть, - совершенно серьезно произнес Аполлон и развернулся

спиной, чтобы наклониться и снова облачиться в простыню.

Я шумно выдохнула. Красота, она и в Африке красота.

- И все же? – еле выдавила из себя. – Давай, чтобы не попала я впросак, ты мне скажи, как

тебя лучше называть. А то, не дай Бог, угадаю с именем, данным любимой родительницей.

- Не дай кто? – переспросил красавчик.

- Не дай что? – уточнила я, стараясь отвлечь темного от собственной оговорки. – Имя! Дай

мне имя! Нет! Не так! Мое имя у меня уже есть – Вирай. Дай мне свое имя! Тьфу!

Вот, что с людями делают гормоны! Не могу нормально сформулировать вопрос!

- Микарт…

- Что?

- Микарт называй меня. Буду крайне благодарен.

- Мне? Благодарен? За имя? Ну, ты смешной, красавчик.

Мужчина хмыкнул.

- Ну, хорошо. С тобой мы все выяснили…

- Нет, не все, - в глазах загорелся знакомый огонек. И я поспешила сменить место

дислокации.

Обойдя по кругу кинг-сайз-бэд, пристально поглядела на Микарта.

- А блондин где?

Мужчина сверкнул глазами, скрипнул зубами, но все же ответил:

- Как и договаривались, по условиям…

- Ах, по условиям, - протянула я, поглаживая ткань балдахина, и пытаясь сообразить, как же

так аккуратно выведать эти самые условия.

- Ты осталась со мной, его мы отпустили.

- То есть, он жив?

- Да, - Микарт кивнул.

- С ним можно поговорить?

Мышцы мужчины напряглись, натягивая лоснящуюся кожу, послышался треск костяшек.

- Ты теперь моя! А он свободен! Чего еще тебе надо?!

Я резко развернулась и вперилась в него взглядом: ох, уж эти собственнические замашки!

- Я твоя по соглашению…

«…телом, но сердце мое и душа будут принадлежать только мне», должна была я

закончить свою пафосную речь, но не успела.

Микарт большим котом метнулся через постель, сминая простыни и подушки,

молниеносно подмял меня под себя и впился в губы.

Ох! Воздух перестал поступать в легкие, губы мгновенно раскрылись, отвечая на страстный

поцелуй, руки обвили шею. Я извивалась, играя с Микартом, он злился, но принимал игру.

Понял, что сопротивляться я и не думаю. Сорвал и выбросил к чертовой бабушке мое сари

цвета заката.

- И ниёр вурту, - просипел мне прямо в шею Микарт, а меня бросило в холод от

слышанных не раз слов.

В горле пересохло, и когда мужчина перекатился на спину, усаживая меня сверху, я

призналась:

- Пить хочу, - а в висках стучало с утроенной силой, руки тряслись.

- Пить хочешь?

- Да, я пить хочу, - и, не дождавшись отклика, потянулась к низкому прикроватному столику

за бокалом.

Пока я залпом осушала стеклянный сосуд, мужские руки гладили кожу живота, бродили по

бедрам, подбирались к лобку. Грудь Микарта высоко вздымалась, глаза застилала пелена

вожделения.

Я же пыталась не отвлекаться, возвращалась к далеким воспоминаниям. Забытым и

неприятным. И эти слова, сказанные прямо в ухо.