И никаких фантазий!

— Здравствуйте, — ответил фантаст Петров. — Чем обязан?

— Мы к вам с поручением от господина Президента, вы позволите? — шагнул в прихожую титульный, не дождавшись хозяйского приглашения.

— Пожалуйста-пожалуйста, проходите, — опомнилась госпожа Петрова. Извините, растерялась, очень неожиданно…

Гости вошли.

— Мы, собственно, на минутку, — сообщил русский.

— Проходите в гостиную, присаживайтесь, — пригласила их госпожа Петрова.

Фантаст Петров приглашающе повел рукой, и президентские посыльные вошли. Сели на диван.

— Итак? — поинтересовался фантаст Петров. Петров-младший прижимался к его боку.

— Итак, — принял эстафету русский, — господин Президент приглашает вас на встречу…

— Малоуважаемый господин Президент, — чуть слышно уточнил титульный, усмехнувшись уголками губ.

— И прислал автомобиль, чтобы у вас не возникло затруднений.

— Сейчас? — поинтересовался фантаст Петров и бормотнул про себя: «Черт! Ведь было решено, чтоб никаких фантазий!..»

— Сейчас, — кивнул русский.

— На предмет?.. — пытался выяснить фантаст Петров.

— Нам не докладывают, — с улыбкой развел руками титульный, нам приказывают. Мы выполняем…

— Ладно… — кивнул через несколько мгновений фантаст Петров. — Вы не побрезгуйте нашим чаем, а я пока приму надлежащий вид.

Он продемонстрировал ладонью явную «неофициальность» своего костюма, состоявшего из старых «нефирменных» джинсов и выцветшей, штопанной байковой рубахи.

— Мы подождем, — пообещал, радушно улыбнувшись, русский. Петров удалился в кабинет, где достал из шифоньера единственный выходной костюм, черный с удлиненным пиджаком, и белую рубаху. Развесил все это на перекладинах тренажера и пошел в ванную: умыться-побриться.

Госпожа Петрова суетилась, собирая чай. Конфет в доме давно не водилось, но варенья немного заготовили. Она как раз и несла вазочки с вишневым и урюковым вареньем.

— Как думаешь, это по поводу «Письма»? — шепнула она, столкнувшись с мужем у дверей ванной.

— Черт его знает? — пожал плечами фантаст Петров. — Но другого повода не вижу. Хотя, насколько нам известно, оно так и не было опубликовано… Или мне не удосужились сообщить об этом факте?..

— Ты готов? — поинтересовалась, испытующе глянув на мужа, госпожа Петрова.

— Всегда готов! — воздел он руку в пионерском салюте.

— Ну, значит, не зря трудился, — одобряюще кивнула она и поспешила с вареньем к гостям, которых тем временем развлекал Петров-младший.

«Готов ли? — спрашивал себя фантаст Петров. Оратор он, вообще-то был никудышный. А ему, похоже, предстояло вести устную беседу. — Сумею ли не выглядеть пацаном перед профессиональным политиком?.. А что такого, даже если и пацаном?.. Да то, что толку от такого разговора не будет. Надо вести беседу на уровне мудреца, чтобы властитель внял словам. О чем я беспокоюсь?.. Все, что хотел, я сказал. Он, похоже, прочитал… А может быть, ему сообщили только о факте письма, и он хочет узнать содержание?.. Тогда должны были бы попросить захватить копию».

Фантаст Петров уже перешел в кабинет и облачался в костюм. «Выряжаюсь, как на свадьбу, — усмехнулся он, — или в гроб… Однако хочется выглядеть прилично. Даже в нищете. Нет, не получается из меня Диогена или дервиша…»

Показное пренебрежение к внешнему виду было чуждо фантасту Петрову. Выпендреж все это, считал он. Гораздо ближе ему ощущалось чеховское «в человеке все должно быть прекрасно…»

«С чего это я взял, что Президента интересует мое „Письмо“? — вдруг подумал он. — Что он, вообще, желает меня видеть? Со слов якобы его посланцев? По шикарному виду машины?.. Словам действительно веры немного, а вот такую машину в случае чего соседи запомнить могут… А в случае чего?..» — вдруг сжалось недобрым предчувствием сердце фантаста Петрова. И фантазия его услужливо принялась выдавать киноштампы из американских триллеров. Например: он сидит на заднем сиденье лимузина. Один. Вдруг перед ним начинает подниматься из пола прозрачная перегородка из оргстекла.

— Что это?! — успевает он истерически крикнуть.

— Дурной сон, — успевает ответить ему русский с переднего сидения. Титульный сидит за рулем.

Фантаст Петров начинает ощущать запах выхлопных газов. Он колотит в прозрачную стену… Последнее, что он видит — приветливо-насмешливый прощальный жест русского. Мол, передавай привет чертям, папаша… «Как мать-Россия со своими детьми», — успевает подумать фантаст Петров и видит свое бледное лицо в зеркале на стене кабинета.

«Однако не ко времени все это, — думает он. — Третий день голодания на исходе. С головкой что-то не совсем в порядке. Бо-бо головка… И сердчишко чегой-то вдруг затрепетало… А семья?! Что они сделают с семьей? Жена и сын будут знать, кто его увез!»

Сердце вдруг сжалось и екнуло. «Ну, что за чушь в голову лезет! В кои-то веки позвали для серьезного разговора, а я уже и расклеился… Нет! Нельзя так! Надо собраться… Но как же их уберечь?! Все дело во мне… Им нужно убрать меня… Похоже, выход только один…»