И никаких ХУ!

Сгустившуюся атмосферу растущего недопонимания чуть развеяли женщины, привалившие шумной весёлой толпой во главе с Марьей Ивановной. Пришли все жёны и Нинуля с Зинулей, с любопытством разглядывая знакомых незнакомых спортсменов. Мастер вмиг приосанился, заправив оставшиеся скудные волосья за торчащие перископами уши, ногой осторожно прикрыл бутылёк и расплылся в масляной улыбке.

- Интересно, по какому таковскому случаю пожаловала к нам такая внушительная дамская делегация?

- Это не делегация, - строго поправил исполнительный директор, - это наши спонсоры.

- А-а, - понимающе протянул топ-мастер и поинтересовался со знанием дела: - Из какой солидной организации?

- Из общества психотропной реинкарнации личностей без определённого места жительства, работы и с алкогольной зависимостью, - без запинки объяснил Старче.

- Бомжей и алкашей, что ли? – перевёл на понятный язык понятливый мастер. – Так вы из них, что ли? – вдруг догадался, подозрительно вглядываясь в непрезентабельно одетую аудиторию. – Ты чё? – повернулся к Викентию Алексеевичу. – Директор психо-невралгической шарашки?

- Точно! – подтвердил Макс. – Его первого реинкирнули.

- И правильно! – с воодушевлением поддержал деятельность трудно выговариваемого и легко забываемого общества протрезвевший футболист с неудавшейся судьбой. – А то среди них немало развелось разных образованных с законченным высшим образованием, всяких научных работников и деятелей искусств. – Он оценивающе посмотрел на Викентия Алексеевича. – Директоров пока не попадалось, ты первый будешь.

- Гордись, Викентий! – порадовался за начальника Старче.

- Надо… надо, - продолжал мастер, - нам избавляться от человеческой гнили, разлагающей наше здоровое общество, - он неосторожным движением ноги задел потаённую посудину, и она предательски звякнула о стойку скамьи. Медведь из посудной лавки искоса бросил взгляд под скамью и, убедившись, что предательницу не видно, кратко изложил своё весомое кредо по отношению к раздражающей общественной гнили: - Я таких в упор не вижу и пропускаю мимо. Если бы каждый так, они бы и без рекра… ну, в общем, без всяких обществ исчезли мимо. Не так? – спросил у Марьи Ивановны.

- Не так! – оспорил здравую мысль бомж Макс. – без обществ и фондов нельзя, - убеждённо отверг он неординарное кредо мастера. – Кто будет деньги выколачивать из олигархов и госпредприятий и делить для спонсирования всяких бесполезных затей? Куда девать лишних активных общественных деятелей, которые не могут физически работать по убеждению и плодятся за счёт родственников и хороших знакомых деньгодателей быстрее бомжей и алкашей?

- Ты прав, - сдался мастер. – Консенсус нужен во всём.

Марья Ивановна, не выдержав заумного диалога, прервала по-хозяйски:

- Чем занимаетесь?

- Изучаем футбольную игру по системе Станиславского, - ответил заядлый театрал Фигаро, знавший все внутритеатральные дрязги, постоянно и со вкусом разыгрывавшиеся во всех театрах по системе давно почившего театрального мэтра, уставшего переворачиваться в гробу.

Марья Ивановна довольно улыбнулась.

- Интересно. Можно послушать? Может быть, и нам кое-какие приёмы пригодятся в семейной жизни.

- О чём разго-о-во-орр! – протянул, расширив улыбку до предела, последователь Станиславского. – Садитесь, то есть… - запнулся, сообразив, что садиться не на что.

- Ничего, ничего, - успокоила спонсориха, - мы – рядом со спортсменами, - и осторожно уселась на полное выпуклое бедро, подогнув под себя красивые полные ноги.

Земфира не замедлила плюхнуться рядом с суженым, отчётливо хрястнув костями, ткнула клешнёй в окорок и протянула свою куртку.

- Максик, не сиди на сырой земле, а то застудишь мочевой пузырь.

Среди закалённых спортсменов послышалось отчётливое ехидное хмыканье, а Витёк, не удержавшись, выдал дружескую реплику:

- У него давно уже вместо мочевого пивной, да и тот врос в брюшной.

- Молчи, прямоточная кишка с усиками, - не замедлил огрызнуться пузырь. – Ты мне уже должен выстрел – нарвёшься на очередь!

- Господи! – прервала поток взаимных комплиментов Мамма-мия. – Хоть бы постыдились показывать сермяжное бескультурье перед посторонним человеком, - приструнила пацанов, - и нас бы не позорили.

- Правильно, - опять поддержал мастер меценатку. – Дисциплина в спорте – прежде всего, а культура – основа производительного труда.

Невыдержанный Вахтанг даже подпрыгнул на заду от удовольствия.

- Сам придумал, дарагой?

Радетель Станиславского и культуры снисходительно улыбнулся:

- Прочитал, - и нахмурил, вспоминая, высокий сократовский лоб, сужающийся к темечку, - где-то… не помню… кажется, на плакате.

- Маладец, что запомнил! – удовлетворился Кинг-Конг философским источником и тут же по-интеллигентски – вы нам слово, мы вам два! – опроверг плакатную истину общеизвестной научной: - Чем больше читаешь, тем меньше знаешь, а чем больше знаешь, тем меньше умеешь, - и, довольный, загоготал по-архаровски.

- Кончайте трёп и давайте работать, - поморщившись от культурности Кинг-Конга, предложила Марья Ивановна. – На чём вы остановились?