И никого не стало…

И тут внезапно все замерли. Мурашки поползли по коже. Из леса доносился приглушенный протяжный вой. Однообразный, монотонный, немного вибрирующий. Вот он сменил тональность, вступил еще один «исполнитель». Два волка выли хором – немного в диссонанс, но в целом убедительно и очень зловеще. Люди застыли, боялись пошевелиться, околдованные звуками из леса. Эта нервотрепка продолжалась не меньше минуты, и все это время у людей дрожали колени, они стояли, потрясенные, покрываясь гусиной кожей…

Вой прервался, но собравшиеся не сразу скинули оцепенение, стояли в звенящей тишине. Потом Евдокия с шумом уселась на кровать и зажала ладонями виски.

– Господи, как мне это надоело… Они воют и воют каждую божью ночь. Как с вечера начинают, так упражняются по нескольку часов. Мне кажется, они специально выстраиваются на опушке, сидят, смотрят на дом и воют, чтобы побыстрее свести нас с ума! Все было хорошо до сегодняшнего дня, кабы не этот вой…

– А теперь и без ружья остались, – передернул плечами Тимофей. – Лучше из дома не выходить. Им ничто не мешает пролезть на территорию. Они голодные!

– Ничего себе новости, – поежился прокурор. – Что-то расхотелось мне знакомиться со здешними лесами. Разве что в обнимку с автоматом Калашникова, но где его взять?

– Послушайте, нам на самом деле страшно! – Девушка подняла голову, и в глазах заблестели слезы. – Все эти странные события, которые мы никак не можем объяснить… У нас нет ни связи, ни оружия… Вы вроде не злодеи, похожи на нормальных людей, тоже испуганы, вот только нервные вы какие-то и крикливые чересчур. Можно мы с вами побудем?

– Можно, но не сейчас, – подумав, распорядился полковник. – Хрен вас знает, граждане, кто вы такие на самом деле. Запрем мы вас от греха подальше – сидите, в общем, у себя, а утром разберемся. Где же этот чертов ключ? – он принялся обшаривать карманы.

– У меня, – напомнил Волостной.

– И сделайте это так, чтобы выглядело как несчастный случай, – похабно подмигнул Буревич.

Когда четверо «смелых» вернулись в гостиную, их встретили постные тоскливые лица. Люди тоже слышали волчий вой. Женщины кутались в одеяла, с сомнением поглядывали на мужчин, гадая, способно ли это разношерстное воинство их защитить. У Ивана Петровича вновь разыгрались приступы паники – он шнырял по гостиной, хватаясь за сердце, и бормотал какие-то молитвы. Директор и адвокат втихомолку чокались и выпивали, хотя никто из них не выглядел пьяным. Арнольд Генрихович пребывал в оцепенении. Все уставились на прибывших, вопросов не задавали. Буревич включил телевизор. На экране в хороводе снежинок и серпантина кривлялся надоевший хуже горькой редьки юморист.

– Выключите эту гадость! – взмолилась, затыкая уши, Екатерина Семеновна. – Вы в своем уме?!

– Надо же, какие мы нежные, – проворчал Буревич, переключаясь на фильм «Ирония судьбы».

– Вы только не подумайте, что я хочу вас унизить, Федор Михайлович, но шли бы вы подальше со своим ящиком для тупоголовых, – тонко намекнул прокурор. – Не насмотрелись еще за тридцать лет? Тут и своей иронии с избытком хватает.

– Да идите вы к черту! – рассердился Буревич, выключил телевизор и швырнул пульт на диван.

– До наступления Нового года остается час и сорок минут, – тонко намекнул из-за стола адвокат Чичерин. – Что там у нас с продолжением пира во время чумы?

– Наливайте, хрен с вами, – сдался полковник. – Надеюсь, все понимают, что пьянство в нашей ситуации не выход?

– Еще какой выход, – хрипло хохотнул директор гимназии.

Внезапно Игоря Константиновича Волостного заинтересовал голубой огонек на полочке для аппаратуры. Это подавал мерцающий сигнал подключенный к телевизору мультимедийный плеер. Ранее на него не обращали внимания, хотя всем он уже примелькался. Он сел на корточки перед тумбой, погладил панель, задумался. Сходил к дивану, вернулся с пультом дистанционного управления – на него уже успела взгромоздиться Екатерина Семеновна.

– Посещали студию рукоблудия, молодой человек? – без особой злости поинтересовалась женщина.

– Да уж не рукоделия, – невесело ухмыляясь, Волостной включил телевизор, переведя его в режим AV, дождался, пока пройдет инициализация. Вариантов не было – на жестком диске был записан один-единственный файл. Возникли рябь и шипение. Побежали полосы. Он прибавил звук.

– Вам, наверное, интересно, господа, зачем вас здесь собрали? – прозвучал на всю гостиную скрежещущий металлический голос.

И все застыли, охваченные пронзительным страхом…