И.О.

В своей профессиональной среде Розалию Марковну ценили не только за знания и опыт, а и за большой организаторский и коммерческий талант. Она была как бы старейшиной зубоврачебного клана, его мудрым судьей и совестью. В сущности, именно она устанавливала рыночные цены, боролась с конкуренцией, поглощала мелкого производителя. С точки зрения политэкономии, Розалия Марковна была хорошо организованным монополистическим трестом, захватившим рынок в свои руки и диктующим свои условия другим.

С 19.. года золотой запас города Периферийска был сосредоточен в ее руках.

Никакое супружеское счастье не может быть столь полным, сколь счастье, основанное на совместной работе, никакие интересы не связывают так сильно мужчину и женщину, как общая поставленная ими перед собой цель, никакая семья не бывает прочнее, чем семья, связанная одной мечтой. Разница между супругами Переселенскими и супругами Кюри заключалась лишь в самом характере работы, в смысле же беззаветной преданности своему делу, взаимопонимания и постоянной общности интересов аналогия была полная. Так же, как в свое время прославленные ученые, наши герои не раз проводили бессонные ночи, обсуждая поставленный ими коммерческий эксперимент, и кто его знает, может быть, Розалия Марковна поила Аркадия Матвеевича крепким чаем точно так же, как это делала Мария Склодовская, увидев вдруг усталое лицо своего мужа. Если продолжать принятую нами аналогию, то нет сомнения в том, что строительство и открытие стадиона для этих супругов было равносильно открытию радия и полония для тех супругов.

Когда неожиданно был снят Алексей Федорович Голова и на собраниях все чаще стали упоминать наряду с бывшим директором и его бывшего заместителя по хозяйственной части, Аркадию Матвеевичу стало ясно, что пули ложатся рядом. Уже не все сотрудники с ним здоровались, уже принятый обратно в институт поэт и активист Славка Горбунов поместил в стенгазете басню под названием "Всадник без Головы", где под Всадником подразумевался заместитель бывшего директора по хозяйственной части. Аркадий Матвеевич понимал, что научный поиск для него кончился и пора подумать о своей дальнейшей судьбе. Томление старого путешественника охватило его. Обычно именно на таком перевале он покидал город, мужественно принося, в жертву все личное, тем более что его уже несколько раз вызывали к товарищу Дотошникову, интересовавшемуся его взаимоотношениями с артелью "Бидонщик".

Может быть, и сейчас Аркадий Матвеевич ринулся бы в неизвестную даль и образ Розалии Марковны Резюмэ отошел бы постепенно в страну воспоминаний, если бы в одно прекрасное утро ему не позвонил Алексей Федорович Голова.

Услышав голос своего бывшего начальника, Переселенский вздрогнул, как старый боевой конь. Не исключено, что он даже заржал. Хотя они редко встречались домами (Розалия Марковна считала Марию Ивановну простой и необразованной женщиной, с которой у нее не может быть ничего общего), все же Переселенского и Голову связывала не только служебная субординация. Было между ними несомненно что-то общее, что притягивало их друг к другу, заставляло иногда разговаривать о том о сем и даже делиться впечатлениями о книгах и кинокартинах. Аркадию Матвеевичу нравилось, когда после трудового дня начальник звонил ему по внутреннему коммутатору и коротко говорил:

— Переселенский, зайди ко мне.

И когда он заходил, Алексей Федорович запирал дверь, садился не за стол, а рядом в кресло и совсем по-свойски спрашивал:

— Ну, что там новенького в части анекдотов?

Аркадий Матвеевич рассказывал какой-нибудь анекдот и Голова хохотал, хлопая его по ноге, и сквозь слезы кричал:

— Ну, Переселенский, с тобой помрешь!..

Это были сладостные минуты.

Давно известно, что анекдоты очень сближают подчиненных и начальников, поэтому Переселенский старался всегда иметь в запасе свежий анекдот и во имя этого даже угощал изредка пивом Циника — у того их всегда было полно.

Аркадий Матвеевич знал, что Голова получил новое назначение, работает И. О. заведующего Коммунальным отделом, однако сам звонить ему не решался, понимая, что у Алексея Федоровича запарка, приемка дел, и ему не до того. Звонок по телефону его очень обрадовал; как-никак за плечами целый год совместной работы: совещания, квартальные отчеты, борьба с врагами народа, капитальный ремонт… Голос у Алексея Федоровича был, как всегда, громкий, так что дрожала мембрана, с небольшой хрипотцой.

— Как жизнь, Переселенский?

— Хочу уходить, Алексей Федорович.

— Почему так? Новое начальство не нравится?

— Чувствую, что не сработаюсь, Алексей Федорович.

— Затирают?

— Без вас трудно, Алексей Федорович… Не тот размах. Никто не нацеливает, не дает руководящих указаний, за шесть месяцев — одно собрание.

И слушая сейчас Аркадия Матвеевича, можно было подумать, что это говорит, хотя и простой, но несомненно честный, искренний человек, беспокоящийся о судьбе своего учреждения.

— А ты что вечером делаешь? — спросил вдруг Голова.

— Ничего, — быстро ответил Аркадий Матвеевич, почуяв, что у бывшего начальника есть какое-то дело к нему.

— Может, зайдешь вечерком?