И.о. Бабы-яги

— Правда, что ли? — опешил от такой покладистости Леший.

— Правда, правда, — закивала я. — Пусть богатыри по старинке развлекаются. Шишки коллекционируют…

Леший снова начал озираться. Но вокруг, если не считать мерные удары, доносящиеся с огорода, было тихо.

— Нет. Ну, если они у тебя делом заняты, — с сомнением протянул он.

— Нет, они от меня шишки отрывают, — фыркнула я. — Я думала и сегодня их занять, частокол подновить, но раз ты против…

Где-то вдалеке послышался многоголосый гомон, и Леший вздрогнул.

— Ну, если на частокол да сухие…

— Какие же еще, — пожала плечами я.

Разумеется, я ни малейшего представления не имела, какие деревья нужны на частокол. Но, судя по тому, что прорасти в удобренной гусе-лебединым пометом земле ни одно бревно не попыталось, все-таки именно сухие.

— Ну, так они ребята молодые, откуда им знать, сухое дерево или есть в нем еще немного жизни, — вкрадчиво продолжила я. — Ты бы, дед, позаботился, чтобы не обознались.

— Позаботился… — протянул Леший, опасливо косясь через плечо. — Дык…

— Эй, гляньте, это не Лешак там? — донеслось из-за ближайших деревьев, и лохматый хозяин леса подскочил как испуганный заяц.

— Позабочусь, — затараторил он. — Сам пришлю сухие! Но чтоб больше ни одного мухомора, ни одной поганки не брала, негодная!

— Точно Лешак! — крикнул кто-то.

— Сам пришлю, — пискнул тот, поспешно ввинчиваясь в землю.

— И смотри, чтоб ровные, — крикнула я в быстро затягивающуюся дыру на том месте, где незваный гость стоял еще секунду назад.

— День добрый, хозяйка, — пробасили в один голос двое чешуйных, прошагав мимо в одних штанах, но с полотенцами через плечо.

— Добрый, добрый, — кивнула я, не отказав себе в удовольствии полюбоваться красавчиками. Со спины, разумеется.

А когда перевела взгляд обратно на лес, то чуть не села, где стояла. Он шел ко мне.

Глава 12 МИНУС РАЗ

Огромные деревья с обломанными сучьями, а кое-где даже обугленные, медленно двигались вперед, вытаскивая из земли длинные узловатые корни. Расширившимися от ужаса глазами я следила, как все новые и новые лесные покойнички выбираются из небытия, раздвигая густой подлесок.

Если я и не заорала на весь Буян, то только потому, что дар речи забился куда-то в пятки вместе с бешено колотящимся от ужаса сердцем. А когда я вспомнила, что в таких случаях положено делать, лесные исполины уже перешли ко второй части Марлезонского балета. Ветки отлетали в стороны сами собой, словно под ударами огромного невидимого топора, длинные, действительно ровные стволы подскакивали в воздух, оставляя на земле низкие пни, и валились на землю как скошенная трава. Причем эта мечта термита еще и сама собой укладывалась в штабеля рядом с частоколом.

«Мать, мать, мать… — беззвучно пробормотала я себе под нос, чувствуя, как спина покрывается холодным потом. — Ты за языком-то следи, мать… Это Яга у нас всемогущая ведьма, наверное… А ты — беспомощная, хоть и офигенно наглая попаданка!»

Не прошло и пяти минут, которые я провела у калитки, застыв соляным столбом с отвисшей челюстью, как все пространство между частоколом и стеной живого леса было завалено буреломом из веток и выкорчеванных пеньков. А среди этого месива островками насмешливого порядка возвышались штабеля ровных бревен сорта «Хоть сейчас на мачту».

— Это чегой?! — Удивленный голос одного из витязей, возвращавшихся обратно на взморье, вывел меня из ступора.

Я прикусила кончик языка, стараясь поскорее очухаться, и медленно развернулась в его сторону.

— А это… Это ваша сегодняшняя работа, — отчаянно надеясь, что голос не дрожит, как заячий хвост, отозвалась я. — Леший вот бревнышек для частокола прислал. Ну и дровишек заодно. Так что сегодня с этой стороны… Подсобите…

— А! Ну, добро, — кивнул молодой богатырь, удовлетворившись моими объяснениями. — Тогда мы пойдем, братьев кликнем?

— Иди, касатик, иди, — закивала, как китайский болванчик, я.

Витязи, перебрасываясь шуточками, принялись скакать с одного штабеля бревен на другой, а я, передернувшись от запоздалого приступа ужаса, пошлепала по тропинке обратно к избушке. «Вот тебе, Васька, и наглядная демонстрация… А то заигралась ты в хамоватого прапорщика, а о том, что на всякого прапорщика есть свой замполит, подзабыла». Я тряхнула головой, отгоняя накатившую слабость, и присела за стол под яблоней.

Рядом стояли благополучно забытые вчера корзины с яблоками. «Надо будет самоходные ведра под перевозку приспособить. И у Васьки узнать, где у Яги сахар, — машинально отметила я. — И есть ли тут вообще сахар…»

Лесной исход, похоже, не обеспокоил никого, кроме меня. Вокруг все так же мирно жужжали пчелы и стрекозы. На крыше избушки невозмутимо вылизывал лапу Васька, явно основательно нажравшийся сметаны. За частоколом гомонили богатыри. А у баньки колол дрова лесной Илюшка.