И.о. Бабы-яги

В двух словах я пересказала Ваське то, что он не успел подслушать, и незаметно выглянула в окно. Лесной Илюшка тыкал в грядку какие-то семечки, а Илюшка-Радька неумело ковырял тяпкой землю на одном месте. «Видимость работы создает, паразит, — неожиданно обозлилась я. — Помощничек фигов!»

— М-да… Дела… — покачал головой кот.

— Кто такая вообще эта Марья Моревна? То в матери набивается, а то мертвой меня видеть желает.

— Это бы Ягу спрашивать…

— Спросишь ее, когда она на курортах, — проворчала я. — Угораздило же меня чертово яблоко тогда слопать!

— Не поможет тут яблоко, хотя съела ты его зря. Я про старую Ягу говорю. Нынешняя-то тут без году неделя. Годков семь всего. А сама по себе, без бабки, так и вовсе года два, — качнул лобастой башкой Васька. — А вот старая Яга, может, чего и присоветовала бы. Про Марью Моревну я слышал только, что воевать она любит сверх всякой меры. Пару раз даже на княжество твоего батюшки налетала, да от богатырей его по сусалам получила. На Буян она не совалась. Такая дурь за все время только Ядвиге в голову приходила.

— М-да… И с какой радости она меня дочкой объявила? — поинтересовалась я.

Вдаваться в подробности я посчитала лишним. Василий, конечно, кот хороший, но за сметану душу продаст, не то что какую-то попадай ку.

— А я почем знаю? Надо ей что-то от тебя.

— Так надо, что аж угробить меня мечтает, — фыркнула я. — Хотя, может, и соврал мелкий, чтобы Яга Василису ему отдала?

— Все может быть. В любом случае тебе Радька правды не скажет, раз уж сразу чужим именем назвался. Вдвойне виноват получится. И соврал, и попался. А Яге врать, это надо решиться. Она тут полная хозяйка. Кого угодно в бараний рог свернет и не поморщится. Вон Леший в своем лесу как силен, а и он на Ягу только орать и может.

— Жаль, что я не Яга, — буркнула я, но, покосившись на усеянную коричневыми пятнами старческую руку, добавила: — И слава богу. Это ж с ума можно сойти с этим маскарадом. Будем исходить из того, что имеем. Я не ведьма…

— Не ведьма? — прищурил зеленые глазищи котяра.

— Увы. Уж не знаю, что там твоя Яга намутила, но я всю жизнь была совершенно нормальной. Даже письмо из Хогвартса, и то не получила. — Я улыбнулась своей незамысловатой шутке. — А раз я не ведьма, то брать этих гавриков будем природным умом и сообразительностью. Яге Радька правды не скажет. А кому скажет?

— А никому не скажет. А если и скажет, то как ты узнаешь, что именно это — правда? — резонно заметил кот. — Может, он и хозяйке своей брешет как собака. Если тут и правда Марья Моревна замешалась.

— Может, такие красавчики все могут. Особенно со старушками и глупыми девицами, — хмыкнула я, и в мозгу забрезжила идея. — Никому Радька правды не скажет. Каждому будет врать то, что ему выгодно. А мы… А мы — послушаем. И сравним.

— Василиса, — прижал уши Васька, — ты что надумала? Лучше прогони его, и дело с концом. Мало ли что он тебе наплетет. Мир у нас, конечно, по твоим словам, сказочный. Хотя не знаю, не замечал. Но помереть тут можно совсем по-настоящему. Это точно.

— А помирать нам рановато, есть у нас еще дома… То есть в избушке дела, — фальшиво пропела я и открыла крышку сундука, из которого доставала скатерку. — Вась, а тут еще какой-нибудь колдовской утиль имеется?

— В смысле? — не поспел за скачками моих решений кот.

— Ну, еще одна скатерка ломаная, шапка-невидимка какая-нибудь…

— Размечталась, — хмыкнул Васька. — Тут тебе что, склад мировых сокровищ? Ничего там нет. Только ковер-самолет. Его как-то ухажер старой Яги забыл, да так и не забрал.

— Ну да, склероз и возраст обычно приходят вместе, — невнимательно отозвалась я, оглядываясь в поисках сундука побольше, куда можно было бы засунуть ковер.

— Чего озираешься? Ковер ищешь? Так его с тех пор моль пожрала волшебная. Пока Яга это безобразие заметила, один половичок остался: меня и то не подымет.

— Но сейчас-то в этом половичке моли нет? — радостно потерла руки я.

— Нет, конечно. Где бы это Яга таких приживалок приветила. Вот он лежит, на дне.

Но я уже сама заметила искомое. Иголки мне попадались и раньше, так что особой проблемы я не видела: надергать из летучего половика ниток и зашить скатерть-самобранку. Нитки волшебные, значит, проблем быть не должно, а зашитая скатерка, глядишь, и расщедрится на что-то удобоваримое.

— А с Радькой что делать будешь? — напомнил о своем присутствии кот.

— На чистую воду выводить, — хищно ухмыльнулась я. — И топить.

— Да… — протянул Васька, отодвинувшись от меня подальше. — Кровь не водица…

— Да не в крови же топить! — возмутилась я. — Что у вас тут за живодерские замашки у всех? Топить будем в его же собственном вранье.

— Это как?

— А вот так. Бабусе Ягусе этот хитрован уже свою позицию высказал предельно ясно: «Я — Муромец. Отдавай Василису». Версию тихушную про коронованную мамашу, которая спит и видит возвращение дочурки в свои любящие объятия, мы тоже слыхали…

— Я себе «любящие объятия» как-то по-другому представлял, — с сомнением протянул кот.