И.о. Бабы-яги

— Они мне и объяснили, что посмеялась надо мной злая ведьма. Всего одна такая яблонька на всем белом свете и есть. Впрочем, ты не удивляешься. Видать, и сама об этом знаешь, — неожиданно проницательно заключил Илья, опустив голову. — Вот и вышел я болтун болтуном, а Яга за частоколом веселится, будто и не слышит, как я в калитку стучу. Эх!

— Ну и плюнь на нее, — слегка пристыженно посоветовала я. — Далось тебе это яблоко. Не нашел и не нашел. Значит, не судьба.

— Не могу. Я слово дал.

— Кому это, интересно? — фыркнула я.

Ни о каких торжественных обетах в недавнем разговоре и речи не шло.

— Себе.

На это мне ответить было нечего. Он тоже замолчал, глядя на рубиновые угли, оставшиеся от костра. Какое-то время тишину нарушали только редкие крики ночных птиц и скрип деревьев, чьи верхушки лениво покачивал ветерок. Ночная прохлада постепенно пробиралась под одежду, и я уже начала жалеть, что не могу накинуть на плечи хотя бы волшебную шаль, все-таки было бы не так холодно. Я передернула плечами, невольно поежившись, и отогнала соблазнительную мысль. Уж этот Ежкин аксессуар богатырь узнает даже в темноте. Объясняй потом, откуда он у лесной нечисти взялся.

— Замерзла? — спросил вдруг Илья и плавным движением поднялся на ноги.

Минуту спустя мне на плечи опустилась какая-то плотная ткань, едва заметно пахнущая лошадьми и луговой травой. Не задумываясь, я моментально запахнула импровизированное одеяло на груди, пытаясь удержать остатки ускользающего тепла.

— Прости. Я забыл, что вам все время холодно.

— Кому это «вам»?

— Душам пропащим.

— Это кто еще тут пропащая душа? — слегка рассердилась я и только потом сообразила, что именно ляпнула.

«Черт! Черт! Черт!» — выругалась я, глядя, как брови мужчины взлетают на лоб, и лихорадочно соображая, как выбраться из очередной лужи, в которую посадил меня мой дурной язык.

— А если бы ты яблоко нашел, что бы сделал? — спросила я первое, что пришло в голову.

— Яге бы отдал, что ж еще-то, — пожал широкими плечами Илья.

— И зачем?

— Надо мне, — отвел глаза он.

— Не доверяешь, — протянула я, с трудом сдержав рвущиеся с языка ругательства.

«Да скажи уже, что нечисть спасать надумал! — мысленно понукала я. — Я тебе сообщу, что спасать меня не требуется, и разойдемся как в море корабли!»

Мне бы вспомнить, что ни морей, ни кораблей тут не наблюдается. Может быть, тогда я смогла бы предугадать его ответ.

— Доверяю. Но зачем — не скажу. Вот когда слово свое сдержу, тогда и узнаешь, — упрямо тряхнул головой он.

— Ну и сиди тогда тут один, — обозлившись, я вскочила и, сбросив одеяло в траву, не прощаясь, нырнула в лес.

«Упрямый баран! — ругалась себе под нос я, сердито шагая обратно к частоколу. — Мало мне дураков и подлецов, так еще и честный болван на мою голову пришлепал. Ну и сиди тут хоть до морковкина заговенья, спаситель всея попаданок! Чтоб тебя тут комары заели! Может, хоть тогда образумишься!»

В сердцах я даже не заметила, как перемахнула щучьим велением частокол и ввалилась в избушку.

— Ну, здравствуй, гулена, — шевельнулась на лавке темная тень. — А мы уже с Васенькой заждались.

Глава 23 ПО ГРАНИ (окончание)

От неожиданности я попятилась, одновременно пытаясь рассмотреть, кого еще черти принесли на мою голову. Голос почему-то показался знакомым, но где я могла слышать этот странноватый, чуть шепелявый тембр, сразу вспомнить не получилось.

— Что ж ты ушла, да не попрощалась, неблагодарная?

— Что-то не припомню даже вас, не говоря уже о причинах для благодарности, — проговорила я.

— Да неужели? Ну так я тебе память-то освежу.

Раздался сухой щелчок, будто кто-то хрустнул суставами, и под потолком вспыхнули свечи. Я уставилась на тощую старуху с поистине королевской осанкой. Рядом с ней на лавке, прижав уши, сидел Васька. Рука с длинными ухоженными ногтями бездумно перебирала шерсть у него на загривке. Вот по этому маникюру я ее и узнала.

— Вот это сюрприз… — протянула я, каким-то непостижимым образом сразу успокоившись. Мысли понеслись вскачь. Если меня не посетили временные галлюцинации, то…

Старуха смотрела с такой откровенной насмешкой, что я почувствовала, как в груди зарождается волна холодной ярости. «И тут ложь! Да сколько можно-то?!»

— Что-то ты плохо выглядишь, — хмыкнула я, стараясь не показывать бурю, бушующую в душе. — Не выспалась?

— Держишь удар, молодец, — холодно усмехнулась поздняя гостья, чуть склонив голову набок и рассматривая меня с почти гастрономическим интересом. — И что? Никакого удивления? Вопросов, как я сюда попала? Криков «спасите-помогите!»?

— Ты, пожалуй, поможешь, — отзеркалила ее ухмылку я.

— Не боишься, — задумчиво констатировала она.

— Не боюсь, — согласилась я. — А должна?

— Пожалуй, что и нет. Ты — не должна. Но ты — исключение из правил.

— А я бояться за кого-то не приучена, — съязвила я. — Не то воспитание.

— Заметь, очень правильное воспитание, раз ты здесь порядки наводишь, а не бегаешь по округе с криками: «На помощь! Я сошла с ума!»

— Уже и это выяснила, — хмыкнула я, ногой пододвинув к себе табурет и присаживаясь у стола.