И.О. капитана

Нет, не рожден я быть политиком, пятимерная математика проще.

— Вы хотите сказать, что вас беспокоят не мои пассажиры, а ситуация в целом?

— Да, — сделал над собой усилие босс.

Я упрямо вздернул подбородок.

— Не слежу за политикой Старых Миров.

— Зря, — с глубокой убежденностью произнес каванарасец. — Последний год в прессе вновь зазвучала тема фронтира. А при соотношении один к тысячи даже намерение становится материальным.

Сорок пять миллиардов человек населяют планеты Федерации, сорок пять миллионов — официальное население станций, кораблей, рудников, всего того, что расположилось за пределами чудовищных гравитационных колодцев и гордо именуется Внеземельем. Причем, значительная часть этих миллионов болтается в тех системах, где находятся биосферные миры.

Но я не могу нести ответственность за чью-то паранойю.

— Перевозка пассажиров — стандартный контракт, — пусть и оплату мне обещают не вполне стандартную. — Если правительству действительно присвоили рейтинг, а предпочел бы узнать об этом из базы ЧК.

А все остальное, каким бы умным менеджер с Каванараси ни был, называется внеэкономическим давлением и сильно не поощряется.

Мой собеседник рассыпался в извинениях. Это — тоже местный стиль. Здесь каждый готов каяться до исступления, пока клиент сам не почувствует себя мерзавцем. Но на меня, опять же, не действует. Быстро свернув ритуальные причитания, босс перевоплотился в менеджера и перешел к делу. Руководство прииска желало обналичить пять регенераторов, я был не против (всегда летаю с запасом), а в качестве бонуса получал законные три процента, которые здесь же превратил в чистый металл. На сладкое, мне предложили почтовый контракт, так сказать, чтобы не поминал лихом. Я немедленно согласился. Правда, до Торонги придется лететь не в два прыжка, а в три, но дело того стоит. А клиентам мы ничего не скажем.

Мы расставались довольные друг другом. Все-таки, приятный здесь народ.

Со своими пассажирами я снова встретился только у шлюза. Альфред опять устраивал шоу.

— Вы представляете, у них нет почты! Никакой возможности отправить сообщение.

Я внутренне усмехнулся. Если бы он попросил стакан воды, ему объявили бы, что цистерны пересохли. Здешние ребята исключительно чувствительны к жестам и намекам, их в секторе считают чуть ли не расой мутантов, очень уж специфические у них взгляды. На глазах у Альфреда я парой недвусмысленных знаков дал понять мое к нему отношение (хотя мог бы и не светиться перед безопасниками). Учитывая общую настороженность, все дружно перестраховались.

— Что вы удивляетесь? — равнодушно спросил я. — Это же стихийное поселение! Радуйтесь, что здесь стыковочные узлы стандартного размера.

— А с кем ты хотел связаться, Альфред? — мрачно поинтересовалась Лора.

— Собирался отправить жалобу на "Пан-Галаксис", конечно! Нас ведь едва не убили.

— Успеете еще, — примирительно заметил я. — До Торонги всего три прыжка, мы все равно будем там раньше назначенного вам срока.

А вот то, что, отбившись от коллеги, он первым делом побежал к коммуникатору, я запомнил. Менеджер Каванараси в чем-то прав: рискованно брать на борт пассажиров без рейтинга. И, если в лейтенанте Кенеси я был более-менее уверен, то ее спутник вызывал серьезные сомнения. Странный он. Зачем они вместе? Надо все-таки это разъяснить.

Глава 6

Президент Линдерн проводил на Тассете первые после переизбрания на второй срок каникулы. Так назывался краткий период в тридцать дней стандартного трехсотсуточного года, которые глава Федерации традиционно тратил на поддержание имиджа хранителя традиций и приверженца ценностям. Почему год нельзя было сделать, скажем, пятисотсуточным, Фриц Харпер не понимал (все равно на далекой родине человечества он занимал почти полтора года). Теперь официальные мероприятия потребуют от Харпера полдня провести в ненавистном костюме, но возможности поболтать с Белым Лисом он никогда не упускал.

Забавно, всю жизнь бравируя критикой власти, неожиданно обнаружить себя причисленным к ней же. Бывший декан Навигаторов сам пережил такое, когда уходящий на покой Директор Академии предложил его на свое место, а попечительский совет лихо утвердил спорную кандидатуру. Официально — ради поддержания имиджа, но Харпер был уверен, что это — месть старика. Не дождутся! От высокой должности он отказываться не стал и теперь предводительствовал чудовищно неорганизованной ордой, по недоразумению носящей звание лучшего учебного заведения сектора. Гранты, спонсоры, попечители, утверждение сотен бумажек (от распоряжения о премировании уборщиц до годовых учебных программ), причем, больше всего времени отнимали склоки преподавателей. Специфика, однако!

Хорошо хоть от пластической операции удалось отмахаться — внешность Ящера по-прежнему оставалось гадкой и сотрудников это мобилизовало.