И.О. Кощея (СИ)

Жалоба с кухни на бесов. Спёрли весь стратегический запас высококачественной, болотной тины. Разберемся в рабочем порядке, можно было сюда и не приходить. Уж Иван Палыча я в обиду не дам. И морковку спёрли? Для моего рагу?! Поймать мерзавцев, всыпать им плетей, да отправить в Тмутаракань за свежей морковкой и знать не хочу как, но чтобы завтра три мешка приволокли, лично проверю!

И вот так полтора часа. Ну, что за жизнь?

Когда жалобщики закончились, я устало наклонился к Гюнтеру:

— Ну что там еще?

— Посол от морского царя, Ваше Величество, — напомнил он.

— Введите гражданина посла, — удачно вспомнил я знаменитую фразу из кинофильма и в ту же секунду на меня рухнул потолок тронного зала.

* * *

Нет, и не надейтесь, назло всем я остался жив.

С постамента вдруг рвануло вверх что-то синее и я оказался в полупрозрачном коконе, как киндер-сюрприз в яйце Фаберже. Силовое поле, самое натуральное. Или магический кокон. Или обзовите как угодно, но сработавшая защита спасла меня от неминуемой смерти. Как и Гюнтера, стоявшего рядом с троном. А вот любопытствующим придворным, которые не успели рассосаться из зала после суда, совсем не повезло. Рыцарям-то что, они зомби, как привалило их, так и откопались самостоятельно, а всех остальных — в лепёшку. Грохот был потрясающий! Дворец немного тряхнуло, я поковырялся в ушах и прищурился, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в клубах пыли. Силовое поле мигнуло и исчезло, и вот тут меня стала бить дрожь. У меня всегда так — в пиковый момент всё нормально, держусь, а потом начинается реакция.

— Это что такое было? — совершенно нормальным голосом, а вовсе не чопорным, официальным, протянул Гюнтер.

— Посла там не придавило? — слабым голосом поинтересовался я. — Еще нам международного конфликта только и не хватало…

— Разрешите узнать, Ваше Величество? — перешел на обычную манеру Гюнтер и, не дожидаясь моего согласия, спустился с постамента, растолкал уже взявших трон в кольцо рыцарей, ощетинившихся мечами, и полез через завалы тронного зала к выходу.

А ведь это трон меня спас. Я вспомнил, как накануне пленения Кощея, я как раз застал его в этом зале за заменой трона и еще удивился, но спросить в той суматохе так и забыл. Вот оказывается, что. Кощей сделал другой трон, специально под меня и подогнал его под меня же, магически. Спасибо, царь-батюшка, не ваша бы забота и хана Феденьке.

В зал влетела Маша, сделала круг под потолком, который теперь представлял из себя голую скалу, плавно спикировала на постамент и внимательно окинула меня взглядом.

— Жив-жив, — успокоил я её.

В дверях зала показалась небольшая фигура и заорала:

— Федька! Внучек! Живой?

— Да живой, Михалыч, живой, — пробурчал я. — Дед ты там стой, сюда не лезь, а то поранишься еще об обломки.

— Пойдемте, мсье Теодор, — сказала моя вампирша, подхватывая меня и взлетая, — вам тут больше делать нечего.

Она мягко опустила меня около Михалыча и снова взлетела к потолку и принялась порхать кругами, внимательно осматриваясь.

Притопавшие рыцари-зомби снова окружили меня, попытавшись оттеснить Михалыча, но тот так цыкнул на них, что больше попыток разделить нас не последовало и мы вышли в коридор.

— Федор Васильевич, — подскочил к нам Калымдай. — Моя рота и подразделение Аристофана стоят в оцеплении в ближайших коридорах, мышь не проскочит.

— Да сейчас-то толку с того? — махнул я рукой. — Гюнтер! Что там с послом?

— Цел водоплавающий, — отмахнулся Михалыч. — Унесли уже.

— Унесли?!

— Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, — подошел Гюнтер. — Посол цел, бригада медиков-кикимор взяла посла под свою опеку.

— Штоф самогона с валерьянкой влейте и будя с него, — проворчал дед. — Пошли отсюда, внучек.

— В Канцелярию, — скомандовал я и повернул голову к шагающему рядом Гюнтеру: — Гюнтер, там надо порядок…

— Будет исполнено, Ваше Величество, — прервал он меня. — Восстановительные работы начнутся сразу после ухода следственной бригады.

— Не перебивай царя, — пробурчал я для проформы. — Молодец.

— Виноват, Ваше Величество. Спасибо.

— Ладно, давай командуй тут. Я буду в Канцелярии.

* * *

В Канцелярии была тишина.

Все сидели за столом, только Михалыч возился с самоваром да Дизель баюкал Тишку да Гришку на диване. Маша внимательно разглядывала наш потолок, Аристофан ёрзал, переполняемый эмоциями, а Калымдай задумчиво чистил ногти большим ножом.