"И.о. поместного чародея"

Я подошла к окну, шатаясь и прихрамывая. Зрелище, которое открылось моим глазам, заставило меня забыть на время о собственных бедах и издать бранное восклицание с оттенком восхищения, которое всегда вызывает в людях мощь стихии.

Две старые яблони в саду были вывернуты с корнями, и теперь из окна открывался вид на мельницу и западную околицу Болотцев. Точнее говоря, на те места, где раньше была мельница и западная околица Болотцев. Теперь же там искрилась на солнце водная гладь, иногда подергивающаяся рябью под теплым летним ветерком. Над водой виднелись только кроны деревьев, да крыши домов.

– Пресвятые боги, – потрясенно произнесла я, осознав, что и помидоры, и сено, с которых все началось, а также дома их владельцев сейчас ушли под воду. Эсворд стоял на возвышенности, как и дом чародея, так что в городе могло затопить разве что те кварталы, что спускались к реке, а вот большая часть Болотцев находилась аккурат в низине.

А затем я почувствовала еще кое-что, и, уже предчувствуя беду, прищурилась. Картинка немного сдвинулась, как будто раздробившись на фрагменты, наложенные друг на друга вкривь и вкось, и я почти не удивилась, когда обнаружились кое-какие новые детали. На холме у мельницы, где мы отдыхали вчера утром, возвышался старый каменный дом, каких в этих краях не видывали, да и сам холм почему-то порос темными елями. Я широко открыла глаза – дом исчез, и холм вновь стал прежним, но легкая несуразность осталась, словно в глаз попала соринка.

– Да уж, натворил этот олух дел… – пробормотала я, с отвращением рассматривая изменения в привычном мне мирке, и пытаясь оценить, насколько катастрофическими будут последствия их появления. Виро промолчал, так что можно было с уверенностью сказать – он с самого начала знал, что произошло вчера вечером и кто повинен в произошедшем.

Тут мое внимание привлекло резво двигающееся пятнышко на водной глади, в котором без труда узнавалась лодка. Она была совсем неподалеку, и если бы не слепящая рябь, то можно было бы рассмотреть лица людей, которые в ней находились, но это, в общем-то, и не требовалось. Над суденышком реял флаг с гербом Эсворда, так что можно было не сомневаться: к нам направлялся господин бургомистр.

Глава 32,

в которой Каррен получает то, о чем мечтает каждая девушка, но чувствует себя совершенно несчастной

Человеку, страдавшему когда-либо под гнетом учителей и преподавателей, известно, что любое явление, описанное этими достойными людьми, становится донельзя скучным. Битвы, восстания, путешествия и открытия, истории которых захватили бы дух любого оболтуса, в переложении на научный язык теряют все свое очарование и, порой, навсегда остаются тайной для большинства учащихся, мирно дремлющих под перечисление дат, имен и формул.

Вот и явление искаженного пространства в жизни оказалось куда более захватывающим зрелищем, чем казалось во время лекций. Я даже забыла о своих собственных бедах, наблюдая за тем, как отчаянно и безуспешно гребцы пытаются направить лодку в сторону дома чародея. Да, они отчетливо видели холм, на котором возвышался дом, и уверенно держали к нему путь, но спустя пару минут оказывалось, что они дружно гребут то в сторону Болотцев, то в сторону мельницы. Я видела, как лодка на несколько мгновений подергивалась рябью, потом исчезала и появлялась в нескольких метрах далее, развернувшись в другую сторону. Что чувствовали люди, находящиеся в лодке, я не знала, но подозревала, что они весьма раздосадованы.

Потом ситуация осложнилась. В поле зрения появилась целая стайка лодочек поменьше, которые резво двинулись наперерез лодке бургомистра. По решительности и слаженности их продвижения, было ясно, что в них находятся еще более раздосадованные жители Болотцев, потерявшие в одночасье все свое имущество и желающие узнать у бургомистра, как он намеревается исправить ситуацию. Бургомистр, конечно же, хотел избежать этой встречи.

Несколько минут я с некоторым восхищением наблюдала, как лодки неожиданно пропадают и появляются в самых неожиданных местах. Зрелище и впрямь было удивительное, куда там фокусникам с их зеркалами. Вот болотницкие лодки почти настигают бургомистрову, но тут же все подергивается дымкой и, сморгнув, я вижу, что они теперь гребут в противоположные стороны. Едва только лодка бургомистра замедляет ход, уверившись, что от болотницкой эскадры ее отделяет приличное расстояние, как вдруг, в мановение ока, они сталкиваются нос к носу и тут же снова исчезают, чтобы появиться где-то еще, все-таки разминувшись.

– Проклянут люди это место, как пить дать, – пробормотал Виро, стоящий рядом со мной.

"И назовут в мою честь" – печально прибавила я про себя.

Но упорства бургомистру – или, скорее, гребцам – было не занимать, и спустя некоторое время по радостным возгласам, доносящимся от калитки, за которой теперь простиралась водная стихия, я поняла, что лодка причалила. Теннонт, страдальчески прижимающий ладонь ко лбу, встал со ступеней крыльца и пошел навстречу гостям нашего острова.