"И.о. поместного чародея"

– Вот это – малый тритон, – с гордостью демонстрировал мне сокровища Музея Фитцпарк, которому явно польстило мое восхищение. – А чуть левее – гидра Ульриха, чрезвычайно редко встречающаяся в наших краях. Она обитает в пресноводных водоёмах, в склонности к людоедству не замечена. А вон та, с красными плавниками – морская, как раз людей пользует вовсю. Ее нарекли гидрой Стефана. И по странному совпадению в Академии имеется одна магичка, Стефания Ильмерих – не поверишь, но дама эта гидра гидрой, что и привело к тому, что в узких кругах ее именно так и прозывают. Вот так оно и случается, что подчас имя определяет сущность… Водные твари у нас представлены вот в этом отделе, а дальше идут болотные – кикиморы, тинники, омутники, трясинники… Общая отличительная черта у них – перепонки меж пальцами. Ну и всеядность тоже. Жрут что ни попадя, стервецы. Но нам до этого дела нет – пусть у чародеев голова болит об их прожорливости. А это вот сизый камышанник – безобидное в целом создание, но крикливое до невозможности. Если уж где этот самый камышанник заведется, то люди через неделю с тех мест сходят – ни днем, ни ночью от него нет покоя. А отчего сей урод орет круглосуточно – наука покудова не выяснила.

– А это вот что такое?

– Сыроквас. Этому плесень подавай. Считается, что он мелкий вредитель, но определение мелкости относится исключительно к его размерам. Ну, этих даже ты наверно опознаешь… Мантикоры различных подвидов – бурая, сизая, дымчатая, малая, большая, агромадная…

Сказать, что я была потрясена – значит, ничего не сказать. В тот момент я позабыла про все на свете. Мир мог провалиться в Lohhar'ag, но это не отвлекло бы меня от созерцания дымчатой мантикоры.

Чуть дальше я увидела что-то знакомое. На деревянной подставке, имитирующей сук, сидела гарпия, расправив крылья и приоткрыв зубастую пасть. Именно ее сородича я отмолотила тяпкой и пнула под зад незадолго до своего отъезда в Изгард.

– Это гарпия? – с восторгом воскликнула я.

Фитцпарк утвердительно кивнул.

– Да, именно она, зараза этакая. Но это самая мелкая изо всех существующих разновидностей, кур ворует да кроликов. С такой и дите управится. А вон дальше, погляди-ка – аальская гарпия и хельбергонская. Вот это зверюги посерьезней. Но самая здоровая среди этих летучих гадин – горная каммерольская. Такая и теленка запросто сволокет.

Я представила себе, что бы было, если бы подобная зверюга прилетела к нам в деревню и поежилась.

– А отсюдова начинаются ящеры. У нас самая широкая экспозиция на пять, а то и восемь королевств. Чего тут только нет – и горные драконы, и болотные, и пустошные… Вот тот, на которого ты сейчас смотришь – южный эбонитовый дракон. Видишь, какая у него чешуя мелкая, гладкая, без бородавок и наростов. Чисто шелк блестит.

Я залюбовалась на точеного, изящного ящера, который был размером с корову. Господа таксидермисты поработали на славу – казалось, он сейчас шагнет со своего пьедестала в виде морских валунов и горе тогда незадачливым зрителям вроде меня.

– Вот это дракон скальный обыкновенный или, как любят выражаться господа маги, вульгарный. Ну да он такой и есть. Жирная, серая скотина, еще и вся в наростах, точно болящая. У него шкура, где чешуи нет, с возрастом роговеет, оттого и выглядит с годами сей зверь все гаже и гаже. Это дракон Олафа – северный зверь, для маскировки имеет серо-стальной окрас. Средней величины, но нрава подлючего до невозможности… Однако же холоду боится, хоть и прозывается северным. Не слыхала ли историю, про то, как дракон случайно залетел в Улебергдт, столицу хельбергонскую? Ничего ты не знаешь, как я погляжу… Вот и тот дракон был такой же бестолковый – отморозил крылья бедолага, да и рухнул на город точно зонтик растопыренный… То-то горожанам была потеха!

Драконы сменяли один другого – то маленькие, не больше лошади, то покрупнее, так что приходилось задирать голову, чтобы их разглядеть. Сколько же пришлось попотеть чародеям, чтобы угробить эдакое количество ящеров! А как их доставляли в Изгард – вообще непонятно!

– А это, – тут голос Фитцпарка задрожал от волнения и благоговения, – лучший экспонат Музея. Золотистый амилангрский дракон! Ничего подобного более ты не увидишь в прочих музеях и коллекциях! Редчайший зверь. За него нам предлагали не раз десятки тысяч крон, но Академия отказалась. Ибо этот дракон неоценим!

Я в восхищении замерла. Передо мною возвышался необычайно прекрасный ящер, величиной с дом – не меньше. Солнечные лучи падали на него таким образом, что казалось, будто светится каждая чешуйка. Длинный хвост, заостренный, точно пика, на конце, живописно изгибался, а янтарные когти на лапах, были словно отшлифованы.

Несколько секунд я молчала, а потом все же пораженно выдохнула:

– Какой он…

– Здоровенный – это точно. И проклянешь ты его еще неоднократно, как злейшего своего врага, – совершенно другим тоном сказал Фицпарк. – Это я увлекся чуток, расхвастался, да и подзабыл тебе рассказать, что мы здесь, при этих уродах делаем.

И мы пошли обратно.