"И.о. поместного чародея"

Ах вот значит как… Подвиги, стало быть, осточертели герою на втором-то дне геройствования, а соглядатаю уже не в радость шпионить, едва только на горизонте замаячила простуда. Быстро же вы сдались, господа. Ну, ничего, сейчас я покажу вам, что такое ответственность и порядочность, которые позволяют человеку доводить до конца не только те дела, что связаны со славой и пожиранием пирожков!.. Конечно, легко совершать подвиги только тогда, когда сам этого хочешь. Да ни один бой с драконом, в который рвется полоумный рыцарь, жаждущий славы и почета, не стоит ежедневного труда скромного работяги, который безвестно выполняет свой долг. Тут я почувстовала гордость, окончательно помутившую мой рассудок.

— Значит, я пойду одна! — с превосходством сообщила я, и отправилась на кухню искать фонарь.

Спустя пару минут виноватое сопение дало мне знать, что Констан стоит за моей спиной и в любую секунду может меня обчихать с ног до головы.

— Слабоволен и недостойно ленив, — покаянно промолвил он, подозрительно шморгая. — Достоин лишь презрения и позора, коими не покрыл свое имя до меня ни один ученик чародея… Единственно чем могу искупить свою вину — так это готовностью служить приманкою для любого чудища, супротив которого вы будете, госпожа Глимминс, бороться по велению своей беспримерно храброй души, пусть даже и смогу пригодиться в таком разе всего лишь единожды…

Я, прослушав вполуха эту трогательную речь, сунула ему в руки фонарь и сообщила, что ему выпала честь идти первым и освещать дорогу. А когда ученик встревожился и сбавил ход, посчитав это моим согласием на его добровольную жертву во искупление греха малодушия, то пояснила, что просто не хочу стать жертвой его богатырского чиха.

Ведь и впрямь, очень неприятно, когда твоей радушно предложенной самоотверженностью кто-то решает воспользоваться вопреки всем правилам хорошего тона.

Не успели мы толком собраться, как в кухню бочком просочился Виро, уже нацепивший на голову модный столичный тюрбан, который немного прикрывал его изрядно расквашенную физиономию, но вместе с тем выглядел совершенно нелепо и гарантировал пристальное внимание любого встречного. Уж не знаю, доложил ли он о нашем походе Теннонту, отправившемуся почивать, но спускать с меня глаз он явно не собирался.

Я критично осмотрела секретаря и со вздохом пошла за старой шляпой Виктредиса. В ней Виро стал издалека похож на выпускника семинарии или гробовщика среднего достатка, который изрядно повеселился накануне в кабаке, но это все равно было куда лучше, чем тюрбан. Столичная мода не переставала меня удивлять своей несообразностью, равно как и столичные жители. Вместе со шляпой я принесла и наскоро размешанную микстуру.

— Прополощите, как следует, горло, — сказала я Виро, вручая ему бутылочку. — Только не сплевывайте под яблони, а то в следующем году яблоки вряд ли уродят. И не надо этих "фхххррр!". Я понимаю ваше сипение только потому, что в Академии два лектора с кафедры магической философии шепелявили, а один — заикался. Прочих же людей ваш способ общения вкупе с внешним видом будет тревожить, мягко выражаясь. А я не хочу, чтобы в городе сплетничали, будто поместный маг вырастил в колбе неполноценного гомункулуса…

— Хшшшффссса!.. — возмутился Виро.

— …или даже воскресил несвежего покойника, — отрезала я, не желая препираться.

И мы отправились совершать новое доброе дело. Первым шел Констан, второй — я, а секретарь замыкал шествие. Впечатление несколько портило то, что путь наш вначале пролегал через огород мимо баньки и нужника, а не меж скалистых гор и пропастей со зловещими названиями, но разве это принижает суть доброго дела?… Тьма сгущалась вокруг нас так же зловеще, как и в заброшенных руинах островерхих горных замков, теплое свечение фонаря трепетало от порывов ветра, создавая причудливую игру теней в ветвях деревьев. Где-то неподалеку уныло ухал филин, звенели цикады, а рощица, в которую мы вошли, тревожно шумела листвой, напоминая, что тьма — лучшее прибежище всякой нечисти, до поры, до времени прячущейся от робкого огонька, который освещал нам тропинку.

— А куда мы идем? — спросил Констан, перед этим вдоволь начихавшись так, что даже филин смолк, признав свое поражение.

— В тот лесок, что рядом с мельницей.

— А что там в леске?

— В леске мы будем избавлять мельника от привидения, которое не дает ему покоя.

— Привидения?!! — неприятно поразился Констан, резко остановившись на месте. Видимо, его кроткий и наивный ум не успел связать воедино все события сегодняшнего вечера.

— Ну а как же, — добрым голосом произнесла я, хорошо помня о его вялой попытке бунта, за которую его следовало примерно наказать. — Бедный мельник не первый день страдает от столь жуткого зрелища, которое не каждый маг — а тем более ученик! — сможет выносить. Наш долг — помочь ему, какие бы кошмары преисподней не разверзлись бы перед нашими глазами, грозя выжечь их адским пламенем…

Ученик что-то булькнул, закашлялся и неуверенно тронулся с места. Я похвалила себя за красноречивость, но перегибать палку не стала.