И.О. Злой Королевы (СИ)

Пока Клара закупала продукты, я прошлась вдоль рядов с безделушками. Ленты, бусы, медные и серебряные украшения для волос, серьги, браслеты... У меня зарябило перед глазами.

Задержавшись у прилавка с кожаными браслетами, я скорее почувствовала, чем заметила постороннее внимание. Опустила глаза и увидела, как тоненькие, грязные пальчики аккуратно снимают мой кошель с крючка на поясе.

В мешочке было всего несколько медных койнов, и я не спешила разоблачать маленького воришку. Ребенок нырнул в толпу и какое-то время был почти невидим за пышными юбками покупательниц. Однако к краю ярмарки толпа поредела, деревянный настил закончился, и воришка вынужден был показаться на глаза на фоне грязных сугробов.

Это была девочка, малышка лет девяти. Она шла, кутаясь в такое тряпье, по сравнению с которым даже тряпки Клары в нашу встречу в лесу показались бы королевским одеянием. Обуви у ребенка не было, девочка шагала, обязав вокруг ступней куски драной кожи, перевязанной бечевой. Под короткой юбкой, из которой она явно выросла, мелькали посиневшие лодыжки в язвочках.

Не таким уж процветающим королевством оказался Гессланд. Здесь по-всякому нашлось место для нищеты и горя.

Успела ухватить ребенка за плечо перед входом в кошмарные трущобы, слепленные в буквальном смысле из грязи и палок. Девочка громко завизжала, вырываясь из рук. Я испугалась, что сейчас из жуткой норы выползут ее покровители, те, кто посылал ребенка воровать, и оттащила малышку в сторону.

— Тихо! Спокойно! — рявкнула я. — Оставь себе деньги, а кошель верни мне. На нем мой знак. Видишь? Черная роза. По нему тебя легко поймают.

Девочка перестала биться в моих руках и подняла на меня глаза. Я даже вздрогнула. На грязном лице они казались невероятно огромными, словно две ярко-голубые капли акварели на замаранном холсте.

— Чей ето? — недоверчиво спросил ребенок. — Оставите денег и приказникам меня не сдадите?

— Не сдам, — пожала плечами я, — больно много мороки. А ты, наверное, голодная?

Девочка фыркнула, мол, что вы понимаете в голоде, сытая госпожа?

А вот и понимаю. В безбашенной юности попадала в разные ситуации.

Я сама вытащила из грязных пальцев ребенка свой кошель и под недоверчивым взглядом небесно-голубых глаз высыпала из него медь. Монетки перекочевали в ладошку воришки.

— Как тебя звать? — быстро спросила я, видя, что ребенку не терпится улизнуть.

— Нечто я дура чужим свое имя называть? — презрительно бросила девочка. — Ученая я, на других глядючи. Одну нашу девчонку, Рыбку, вот такая же барышня пудингом угощала. Сюсюкала, обещала к себе забрать. И где теперь Рыбка? А нету Рыбки, весной на бережку нашли, обескровленную.

Я снова заглянула в глаза малышки и увидела в них... недетское Понимание, основанное на наблюдении и опыте. Даже мороз по коже пробежал.

— Я не такая барышня, — сказала я, понимая, что мне ни на грош не поверят. — Давай куплю тебе какую-нибудь еду и одежду. Там есть чайная с горячим...

Я отвела от ребенка взгляд, чтобы показать направление, А когда повернулась, малышки и след простыл.

Я вернулась и отыскала Клару.

— Что-то не так? — сразу заволновалась та.

— Все хорошо, — уверила я пожилую женщину.

Но на душе скреблись кошки.

… Потребовалось какое-то время, чтобы подогнать одежду по фигуре. Воодушевленные хорошими чаевыми белошвейки очень старались. А чтобы нам не было скучно, трещали без умолку, пересказывая местные сплетни… и не всегда сплетни.

Я устала от впечатлений и слушала девушек краем уха, а вот Клара с удовольствием участвовала в оживленной беседе. Это меня радовало, чувствовалось, что вдова обеспеченного ремесленника была в своем привычном кругу.

Я насторожилась, заметив знак со стороны Клары, и начала прислушиваться.

— … барон Холенц тоже присоединился. А что ему было делать? — рассказывала пожилая рукодельница, не глядя вывязывая кружево из тонкой шелковой нити. — Молодая королева пошла против мачехи Моргаты, великой колдуньи, и обещала хорошую мзду за помощь всем, кто владеет магией. А у барона сынок во все тяжкие пустился. И дочь пропала. Вот и потребовались живые индульгенции.

— Живые индульгенции? — ляпнула я.

Клара быстро замяла ситуацию:

— Моя племянница – будущая жрица Драконьего бога, — пояснила она. — В нашем храме не принято раздавать обещания от имени Вечного.

Белошвейки понимающе кивнули. Кажется, они сами были не в восторге от последних тенденций от основной религии королевства.

Я решила, что больше ни при каких обстоятельствах не буду встревать в разговор. Что такое «индульгенция», я знала, чай не юное поколение, которое искренне полагает, что Наполеон – это торт.

Как выяснилось из беседы, живыми индульгенциями назывались грамоты от имени властвующего монарха с подтверждением главы церкви одной из местных религий, самой многочисленной по количеству прихожан, Ордена, как называли его белошвейки.