И один в поле воин

- По крайней мере мы сможем спокойно отдохнуть,довольно сказал Шульц Я, знаете, фон Гольдринг, люблю ездить один, всю дорогу сплю. В конце концов путешествие в вагоне - это тот же отдых.

- Совершенно с вами согласен, Шульц, - кивнул Гольдринг, удобно устраиваясь на своем месте.

Генрих закрыл глаза и, расстегнув ворот сорочки, откинулся на подушки. Шульц сделал то же самое.

Минут через пять послышалось ровное, спокойное дыхание обер-лейтенанта. Хорошо натренированное дыхание ничем не выдавало, что Гольдринг не спит, а из-под неплотно прикрытых век внимательно наблюдает за своим визави. Вот у Шульца веки дрогнули раз, второй, стали заметны щелочки глаз. Его напряженный взгляд ощупывает лицо Генриха в поисках того размягчения мышц, которое говорит о том, что сон сморил человека.

Генрих раскрывает глаза, потягивается и зевает во весь рот.

- Черт побери, спать хочется, а чувствую, что не засну! - жалуется он Шульцу, который делает вид, что тоже только что проснулся.

- А вы разденьтесь, сбросьте мундир, - советует тот.

- А почему вы не спите, почему не раздеваетесь?

- Я привык спать и одетый, и сидя, и даже стоя, - ответил Шульц, закрывая глаза.

И снова долгое молчание, во время которого каждый из спутников сквозь неплотно прикрытые веки внимательно следит за другим. К Генриху подкрадывается расслабленность, предвестница сна. Нет, он сегодня не имеет права на сон! Чересчур усиленно, не жалея затрат, угощал его сегодня Шульц! Да и дышит майор очень тихо, неровно, а хвастался, что хорошо спит в дороге.

Генрих поднимается и нажимает кнопку звонка.

- Чашку крепкого черного кофе, - приказывает он проводнику, когда тот появляется в дверях.

- Барон, что вы делаете! Кофе на ночь! - голос Шульца звучит взволнованно, даже умоляюще.

- Понимаете, майор, я себя знаю: если сразу не усну, а так дремлю, как сейчас, ночь все равно испорчена. Лучше уж выпить кофе и совсем прогнать сон.

- Выпейте снотворного.

- У меня нет, это раз, и не люблю - это два.

- У меня есть люминал, - охотно предлагает Шульц.

- Люминала я никогда не употребляю, от него утром очень тяжелая голова.

Проводник принес чашку черного кофе и молча поставил на стол.

- Принесите и мне, - приказал Шульц.

- Герр Шульц, ведь вы только что предостерегали меня против кофе.

- Было бы не по-товарищески оставить вас одного и спать.

- Ну что за условности!

Шульц, не отвечая, маленькими глоточками отхлебывал принесенный проводником кофе.

Генрих пьет медленно, сделав глоток, он выдерживает длинную паузу и с большим интересом читает маленький томик Мопассана. У Шульца книга нет. Ему явно не по себе. Кофе уже выпит, и майору нечего делать.

- У вас, барон, нет чего-нибудь почитать?

- К сожалению.

Снова длинная пауза.

Генрих кладет книгу на столик и выходит из купе. С минуту он стоит в коридоре, потом чему-то улыбается и идет в туалетную комнату. Слушает. Ничего. Но вот послышались шаги. Кто-то дернул ручку. Генрих слышит хрипловатое, с присвистом, дыхание Шульца.

Генрих ждет минуту, вторую, третью... Наконец выходит. Под дверью стоит Шульц.

- Вы на диво компанейский попутчик.- Генрих идет в купе.

Шульц входит в туалет и мигом возвращается. Следом за ним идет проводник, чтобы забрать пустые чашки.

- Чашку кофе! - приказывает ему Шульц.

- И мне! - прибавляет Генрих.

Проводник с удивлением глядит на офицеров и молча выходит. Шульц сидит, низко опустив голову на руки.

- Может быть, почитаете вслух? - спрашивает он Гольдринга.

- Меньше всего я пригоден для роли чтеца.

Шульц отодвигает занавеску на окне и сквозь щелочку смотрит в ночную темень. Генрих выключает свет.

- Что вы делаете? - вскрикивает Шульд и отступает от окна.

- Ночью не советуют открывать шторы. Ведь среди маки есть отличные стрелки, герр Шульц.

Майор сердито задергивает штору.

- Вы собираетесь всю ночь не спать? - наконец не выдерживает Шульц, заметив, что часы показывают уже четверть третьего.

- Да!

- Почему?

- Именно потому, что вы слишком интересуетесь этим, майор.

Шульц тяжело вздыхает и откидывается на спинку сиденья. В это время в вагоне слышится такое знакомое и такое тревожное: ку-ку-ку! ку-ку-ку! В поезде, где все притаилось, слышен голос диктора. "Внимание! Эскадрилья англо-американской авиации со стороны Ла-Манша пересекла воздушную границу Франции"

Генрих надевает фуражку, прячет полевую сумку на грудь, под мундир. Он глядит на Шульца и перехватывает его сосредоточенный, настороженный взгляд. Очевидно, какая-то мысль запала в голову майора. Глаза его неожиданно начинают блестеть.

- Внимание, внимание! Эскадрилья направляется прямо на Дижон. Поезд останавливается. Всем выйти из вагонов и залечь вдоль железнодорожного полотна! - приказывает диктор.

Все пассажиры быстро выходят из своих купе. Колеса поезда скрипят, вагон дергается.

Генрих подбегает к выходу и чувствует на своей шее горячее дыхание Шульца. Тогда он поворачивается и отступает в сторону.

- Вы - старший, вам выходить первому.

- Вы - гость.